Боевая рыбка. Воспоминания американского подводника

Группа подлодок вернулась в Штаты почти сразу же по окончании боевых действий, а через день мы на «Флэшер» стояли сгрудившись на борту, надеясь получить приказ и наблюдая, как отчаливают другие подлодки. По какому-то спонтанному инстинкту, когда первая подлодка вышла из дока на базе субмарин, каждый на борту перебросил головной убор через борт, и после этого на каждой подлодке проделали то же самое. На перископах у всех были вывешены приветственные лозунги, и, когда они пропадали из вида в направлении на восток, мы усмехались друг другу и строили догадки о том, как скоро мы за ними последуем.

Прошла неделя, прежде чем для нас пришел приказ. Нас направляли в Гуам.

Мы просто не могли поверить. Четырем подводным лодкам, «Флэшер» в их числе, было приказано выполнять какое-то непонятное задание в районе Марианских островов.

Мы отходили с базы с горечью в душе у каждого, от командира до каютного юнги. Не было головных уборов, брошенных в воду, и не развевалось никаких повешенных на перископах транспарантов.

Целый день и полночи мы шли курсом на Гуам. Затем приняли шифрограмму, адресованную офицеру, командующему тактическим подразделением. На «Флэшер» была очень сильная группа шифровальщиков, и они расшифровали послание раньше командующего. Они мгновенно ворвались через люк наверх, чтобы сообщить мне новость:

– Капитан! Нам приказано вернуться назад в Пёрл!

Я бросил взгляд на послание, развернул «Флэшер» и дал команду идти на полной скорости:

– Полный вперед на Пёрл!

С другой подлодки командующий группой заметил, что мы вышли из боевого построения, и дал мне мигающий световой сигнал.

– Куда вы направляетесь? – спрашивал он.

– Узнаете через минуту, – просигналил я в ответ.

На этот раз мы задали тон в возвращении всей группы в Пёрл.

Мы были в Пёрле всего несколько дней, прежде чем пришли распоряжения проследовать в Нью-Лондон, штат Коннектикут. Наконец-то доблестная «Флэшер» возвращалась на базу.

Путь от Пёрл-Харбора в Панаму – одно из самых длинных морских плаваний, которое только можно предпринять, и мы получили удовольствие от каждого его момента. Погода была прекрасной, солнечной, даже океан казался дружелюбным. Мы, конечно, погружались не единожды. Единственным, кто нам повстречался, был кит.

После двух дней у Панамы мы напали на то, что, должно быть, было «райскими кущами», район очень богатый водорослями и изобиловавший всеми видами рыбы. За время своей флотской карьеры я видел множество морских свинок, но ни разу такого количества, как в тот день. Должно быть, их было тысяч десять, прыгающих повсюду в воде. Тут были стаи тунцов повсюду. И вдруг, когда мы направлялись на юго-восток, увидели двух китов, справа по носу, плывших на северо-восток неизменным курсом и с постоянной скоростью, на дистанции примерно в пять миль.

Я немного изменил курс, просто для того, чтобы приблизиться настолько, чтобы посмотреть на них. Мы придерживались курса и скорости, и так же поступали они. Наконец, когда мы отклонились в сторону примерно на полмили, я повернулся к вахтенному офицеру.

– Ну, – сказал я, – может быть, нам следует притормозить. Они уже на подходящем расстоянии.

Мы немного замедлили ход и оставались на месте, ожидая, что они издадут звук или повернут, увидев нас. Но они этого не сделали. Наконец мне пришлось скомандовать:

– Срочно полный назад, – и даже при этом мы ударили одного из них носом лодки.

После этого оба ушли под воду. Это был легкий удар, и я не думаю, что мы ранили кита. Мы решили, что оба они дремали, пока не произошло столкновение. Но в дреме или нет, они делали около десяти узлов.

В Панаме нас ожидали новые инструкции. Мы должны были сначала идти в Новый Орлеан. И мы проследовали к Мексиканскому заливу, уверенные в себе, как Господь Бог, чувствуя себя победителями в войне, которым принадлежит Вселенная. Когда мы вошли в устье Миссисипи, нас запросили, нужен ли нам лоцман.

– Что вы, нет, – ответили мы. – Мы сами сможем проплыть по этой реке.

Мы вошли в ее воды ночью, и эта ночь стала настоящим кошмаром. Река была всего на несколько дюймов ниже береговой полосы, мы не видели никаких ориентиров, и никто на борту не знал правил движения по Миссисипи. Каждый раз, когда мимо проходил пароход, мы едва не сталкивались с ним, и один раз нас отделяло всего несколько дюймов от дренажной трубы, которую мы чуть было не разрезали пополам. Наконец после бессонной ночи мы прибыли в Новый Орлеан, где никак не могли найти базовую стоянку. Мы двигались вдоль берега, как автобус с заблудившимися туристами, окликая всех встречных на пирсе, чтобы спросить дорогу, пока, в конце концов, не нашли ее. Некоторое время спустя у одного из офицеров с «Флэшер» было свидание с дочерью речного лоцмана, и когда этот офицер вернулся, то сообщил нам, что наша лодка стала первым на памяти одного поколения кораблем с большой осадкой, который поднялся вверх по реке без лоцмана. Не знаю, верно это или нет, но уверен в одном: я никогда больше не сделаю такой попытки.