Боевая тревога

«Что случилось? – спросил я. – Разведка отменяется?»

«Не отменяется, а пойдете по другому маршруту».

Подполковник пригласил меня к столу, показал карту. Я склонился над столом. Тонко очиненный карандаш подполковника двигался от нашего переднего края вдоль реки, через болото. Около деревни Кропивня карандаш круто повернул назад и остановился в кружочке с надписью «Копаличи».

«Зачем такой крюк?» – удивился я.

«Крюк немаленький, – согласился командир полка. – Проверишь, смогут ли там пройти наши танки».

«По болоту? Там же трясина!»

«Там есть гряда, возвышенность».

И тут, когда я отошел от стола, заметил на кровати девочку лет двенадцати, крепенькую, в сапогах, домотканой теплой юбке, вязаной кофте. Плечи ее закутаны теплым шерстяным платком. Там же на кровати лежал ее белый кожушок. Сидит эта девочка, черноглазая, видно, быстрая, бегает глазами по комнате, с любопытством всех разглядывает и ногой качает – такая привычка у детей. И стучит тихонько каблучками по ножке кровати: стук, стук…

Я подумал, что девочка живет здесь, в этой хате, и сказал, чтобы спать ложилась. Офицеры опять склонились над картой, что-то отмечали, советовались, потом полковник подозвал к столу девочку.

«Ты сказала, что здесь, у кирпичного завода, стоят пушки?» – ткнул он карандашом в карту.

«Шесть штук. – И девочка показала пять растопыренных пальцев левой руки и один правой. На карту она даже не взглянула. – А по берегу, от кирпичного завода до шоссе, мины в снег закопали».

«Ты сама видела, как мины в снег закапывали?»

«И сама, и мне учитель Иван Петрович говорил. Он даже знает, что мины противотанковые».

«Ты все рассказала, что просил передать учитель? Ничего не забыла?»

«Все. Иван Петрович говорил, что через Воронине болото танки пройдут по гряде».

«Это мы уже слышали. Спасибо тебе». И полковник положил руку ей на плечо.

Девочка снова села на кровать, застучала каблучком по ножке.

Командир полка мне тогда сказал:

«Значит, так. Проверите эту возвышенность, могут ли там пройти танки. Вместе с вами пойдет и она». Он показал на девочку.

Я догадался, что девочка с того берега пришла, из Копаличей.

Девочка соскочила с кровати, быстро оделась в свой белый кожушок, замотала голову белым платком и стала посреди комнаты. Ее даже маскировать не нужно было, вся белая, как заяц-беляк.

Начальник разведки проинструктировал меня, как вести группу, что делать в тех или иных обстоятельствах. Полковник строго предупредил беречь девочку, ни в коем случае не обнаруживать себя. В Копаличах, если туда удастся пройти, мы должны оставить девочку.

Вы, дорогие юные друзья, знаете и Воронине болото, и гряду, которая его пересекает. Идти нам пришлось километров шесть. Снега было уже мало. В ту ночь подморозило, лужи затянуло льдом, идти было очень тяжело. Это нам, а каково ей? Она второй раз проделывала этот путь.

Нам повезло. Удалось обойти вражеский заслон. Девочка повела нас к учителю Ивану Петровичу. Подошли мы к баньке, стоящей в саду. Фашисты переселили сюда учителя, заняв под штаб школу и его квартиру. Иван Петрович не спал, видно, ждал нас, потому что вышел одетый. Девочка подбежала к нему: «Папочка, я вернулась!» Они радостно обнялись. Одной ноги у него не было, ходил на протезе.

Я поговорил с учителем. Все, что сообщила в штабе девочка, он подтвердил.

Мы и сами убедились уже, что маршрут через болото самый подходящий для неожиданного удара по фашистам. Потом я спросил, где всего лучше взять нам «языка». Иван Петрович подвел меня к забору, показал на улицу:

«Вон там, в доме Михалевых – он пятый от конца, – живут офицеры. Около дома часовой».

Тут все ребята оживились, стали оглядываться на своего одноклассника Сашу Михалева.

– Так это ж наш дом, – воскликнул Саша. – Там тогда дедушка с бабушкой жили!

– Выходит, Саша, я у тебя давно побывал в гостях.

Мы засмеялись, а генерал продолжал дальше:

– Поблагодарили мы учителя, попрощались с ним и его дочкой и пошли к твоему, Михалев, дому. Подошли, видим: у сеней стоит солдат, притопывает ногами. Видно, замерз и, чтобы согреться, подпрыгивает и бьет себя по бокам локтями. Поверх шинели какая-то хламида наброшена. Решили снять часового. Я сам пополз к нему. Ночь была темная, сыпал снежок. Подполз близко, и как только часовой, стоя ко мне спиной, начал прыгать, я вскочил, обхватил его сзади, зажал рот. Подскочили ребята, оттащили часового подальше от дома. Я начал расспрашивать у него, кто в доме. От него мы узнали, что в комнате слева спит майор. Ребята втолкнули в рот часовому кляп, чтобы не закричал, связали веревкой руки. Втроем вошли мы в дом. На кровати спал офицер. В изголовье лежал портфель, на спинке кровати висел пистолет в кобуре. Мы заткнули офицеру рот, потом тихонько вынесли во двор. Прихватили его одежду и, конечно же, портфель. На улице обули, одели майора и вместе с солдатом повели. Идем цепочкой, посередине бредут пленные.

К своим пришли по той же дороге. Правда, в одном месте нас обнаружили, начали обстреливать из минометов, одного разведчика в руку ранили. Но вернулись все. Вот так…