Боевое Знамя

- Не уверен, - ответил Старбак. - Думаю, он трезв.

- Значит, утратил последние остатки разума, - высказался Траслоу.

Сержант Филлипс был более великодушен:

- Мы все были грешниками, полковник, - заявил сержант, - и лишены славы Божьей.

- Я был грешником пострашнее других, - Свинерд, по-видимому, вознамерился публично покаяться в грехах и заявить о вновь обретенной вере. Он смахивал слезы и так исступленно мял шляпу, что она выпала у него из рук. Он не поднял ее. - Моя дорогая матушка растила меня в христианской вере, - продолжил он, - и в дни своей молодости я принял в сердце Христа на молитвенном собрании, но с того времени превратился в грешника. Великого грешника.

- Мы все грешили, - успокоил его сержант Филлипс.

- Но вчера, - добавил Свинерд, - я опомнился. Меня едва не убили, я почувствовал над собой шелест крыльев ангела смерти, вдыхал зловонное дыхание бездонной пропасти, чувствовал жар ее пламени и знал, лежа там, на поле, что заслужил столь ужасную кару, - он остановился, едва справляясь с тяжелыми воспоминаниями. - Но затем Он, славься имя его, вернул меня из бездны к свету.

Среди сидевших раздался стройный хор возгласов "Аминь" и "Аллилуйя". Все они были истинными христианами, поэтому, хотя и ненавидели этого человека лютой ненавистью, наиболее добросердечные из них молились о спасении его души, и теперь, когда их молитвам внял Господь, благодарили его за проявление милости к грешнику.

По щекам Свинерда текли слезы.

- Я также знаю, что в прошлом был нечестен по отношению ко многим из здесь собравшихся. Всем этим людям я приношу свои извинения и прошу у них прощения.

Извинение быль столь искренним, что собравшиеся с той же прямодушностью его приняли. Затем Свинерд огляделся в поисках Старбака среди шалашей.

- Но одному человеку я должен принести еще большие извинения, - заявил полковник.

- Вот чёрт, - выругался Старбак и нырнул в тень своего укрытия.

- Засранец умом тронулся, - сказал Траслоу. - Скоро у него пена изо рта пойдет и под себя ходить станет. Нам нужно отвести его куда подальше и избавить от страданий.

- Нам следовало пристрелить его, когда была такая возможность, - согласился Старбак и умолк, потому что Свинерд уже покинул кружок и шагал к шалашу Ната.

- Капитан Старбак? - обратился к нему Свинерд.

Старбак взглянул в лицо своему врагу.

- Слушаю вас, полковник, - бесстрастно ответил Старбак. Он заметил, что полковник попытался привести свою внешность в порядок. Его борода была отмыта, волосы расчесаны, а мундир вычищен. Его щека всё еще нервно подергивалась, руки дрожали, но было видно, что полковник прилагает огромные усилия, чтобы держаться твердо и спокойно.

- Могу я переговорить с вами, Старбак, - попросил Свинерд, через секунду добавив: - Пожалуйста.

- Вы пьяны? - резко спросил Старбак. Свинерд обнажил в улыбке свои гнилые желтые зубы. - Пьян лишь от милости Божьей, Старбак, только от его божественной милости. И с его помощью я никогда больше не притронусь к спиртным напиткам.

Траслоу сплюнул, демонстрируя, что ни слову не верит. Свинерд не обратил внимания на это оскорбление, протянув руку в знак того, что желает пройтись со Старбаком.

Старбак неохотно вылез из своего шалаша, вскинул на плечо винтовку и последовал за полковником. На Старбаке были новые ботинки, снятые им с мертвого пенсильванца. Обувь была новой и тесной, но Старбак считал, что через пару дней они разносятся. Хотя теперь, смущенно шагая рядом со Свинердом, он почувствовал, что натер ноги.

Новости об обращении полковника разнеслись по всей бригаде, и солдаты гурьбой повалили к линии пикетов, чтобы своими глазами в этом убедиться. Некоторые, по-видимому, приписывали религиозное обращение полковника очередной пьяной выходке и довольно ухмылялись при виде пьяного идиота, но Свинерд казался глух к вызванному его появлением вниманию.

- Вы знаете, почему вчера я послал вашу роту вперед? - спросил он Старбака.

- Урия Хеттеянин, - коротко ответил Старбак. Свинерд на мгновение задумался, но затем, видимо, из его смутных воспоминаний детства всплыла притча о Давиде и Вирсавии.

- Да,- согласился он. - Я собирался подставить вас под пулю. Мне действительно жаль.

Старбак гадал, как долго продлится показная искренность Свинерда, и полагал, что лишь до той поры, когда жажда полковника одолеет его набожность, но оставил свой скептицизм при себе.

- Смею предположить, что вы следовали чужим приказам, - сказал он вместо этого.

- Всё равно это остается грешным деянием, - искренне заявил Свинерд, таким образом недвусмысленно подтвердив, что приказ подставить роту Старбака исходил от Вашингтона Фалконера, - и я прошу у вас прощения, - Свинерд закончил свое признание, протянув руку.

Терзаемый сомнениями Старбак всё же пожал протянутую руку.

- Не будем больше затрагивать этот вопрос, полковник, - сказал он.