Боевое Знамя (ЛП)

Время от времени какой-нибудь солдат пробегал от одного укрытия к другому или уныло ковылял из фермерского дома, но за исключением этого лагерь выглядел покинутым. Дальше на юг лежал луг, где находились фургоны с припасами и стояли с поникшими головами привязанные лошади. Адам показал Гэллоуэю покрашенные в белый цвет телеги с боеприпасами, а потом навел бинокль на незнакомые повозки и увидел, что они принадлежат артиллерийской батарее, размещающейся неподалеку от бригады его отца.

- Сколько, вы считаете, выставлено часовых у фургонов? - спросил Гэллоуэй, всматриваясь через свой бинокль.

- Обычно дюжина, - ответил Адам, но я вижу только одного.

- Там должны быть и другие.

- Укрылись в фургонах? - предположил Адам.

- Думаю, что так, значит, мерзавцы заметят наше приближение, - похоже, перспектива драки вызывала у Гэллоуэя восторг. Он знал, что не может нанести армии Джексона серьезный удар, на самом деле сегодняшней ночной атаке предстояло стать ничтожным булавочным уколом, но Гэллоуэй и не пытался причинить серьезный урон. Он просто надеялся нанести Югу такое же оскорбление, как и Джеб Стюарт Северу, когда прошелся с кавалерийским набегом по армии Макклелана. В том рейде погибло несколько человек, но он сделал Север посмешищем в глазах всего света. Гэллоуэй надеялся добыть доказательство, что кавалеристы-северяне могут совершать столь же дерзкие и эффективные налеты, как и южане.

Адам вел другое сражение - с собственной совестью. Он подчинился своей суровой совести, когда покинул Юг, чтобы драться за Север, но логика этого выбора означала не только борьбу против своих земляков, но и против собственного отца, и весь его жизненный опыт любви и сыновнего послушания восставал против неизбежности этой логики.

Но он всё равно спрашивал себя, следуя за Гэллоуэем на юг по лесным тропам, чего еще он ожидал, когда пересек линию фронта и присягнул Соединенным Штатам? Адам много месяцев страдал из-за морального выбора, который ставит война, и в финале этих беспокойств и сомнений его охватила уверенность, которая слабела лишь из-за чувства сыновнего долга. Но этой ночью под дождливым небом Адам выкинет этот сыновний долг из своей жизни и тем освободит себя для служения более высокому долгу - ради объединения страны.

Гэллоуэй остановился, спешился и снова всмотрелся на юг через бинокль. Адам присоединился к нему и заметил, что майор наблюдает за полудюжиной хижин, деревянной церковью и ветхим двухэтажным домом, стоящими у перекрестка.

- Таверна Маккомба, - прочитал Гэллоуэй вывеску, написанную смолой на стене дома. - "Хорошая выпивка, чистые пастели и куча еды". Но плохая грамотность. Видите там каких-нибудь солдат?

- Никаких.

- Полагаю, это под запретом, - сказал Гэллоуэй. Он протер линзы бинокля, еще пару секунд рассматривал таверну, а потом вернулся к привязанной лошади и вскочил в седло. - Поехали.

После полудня ветер стих, а дождь превратился в надоедливую и унылую морось. Люди Гэллоуэя сидели или лежали под теми жалкими укрытиями, которые смогли отыскать, а их лошади неподвижно стояли среди деревьев. Караульные наблюдали с опушки леса, но не замечали никакого движения. Ближе к вечеру, в мрачном свинцовом свете, Гэллоуэй дал последние указания, описав, что солдаты обнаружат во время атаки, и подчеркнув, что их главная цель - это обоз.

- Мятежникам вечно не хватает боеприпасов и винтовок, - объяснил он, - так что сожгите всё, что найдете.

Гэллоуэй разделил своих солдат на три отряда. Отряд Адама должен был служить буфером между налетчиками и основными силами бригады Фалконера, а отряд Гэллоуэя, усиленный половиной людей Блайза, атакует обоз. Билли Блайз будет ждать вместе с оставшейся половиной своего отряда у таверны Маккомба в качестве арьергарда, который прикроет отступление.

- Всё должно произойти стремительно, - предупредил Гэллоуэй, - пока мерзавцы не опомнятся.

Он сыграл на своем горне сигнал к отступлению.

- Когда услышите этот звук, ребята, убирайтесь оттуда к чёртовой матери. Прямо по дороге, к перекрестку, где нас будет ждать капитан Блайз.

- Со стаканчиком виски южан для каждого из вас, мерзавцы, - добавил Блайз, и нервничающие солдаты засмеялись

Гэллоуэй открыл крышку часов.

- Отправляемся через два часа, ребята, так что потерпите.

Начало смеркаться. Одежда всадников стала липкой от жирного пота и влаги. Гэллоуэй запретил разжигать огонь, чтобы дым не выдал их присутствия, и им просто пришлось терпеть эту промозглую сырость, пока тикали минуты. Солдаты одержимо готовились к сражению, веря, что любое усердие поможет им выжить. Они использовали плащи и вальтрапы [13], чтобы дождь не намочил многозарядные винтовки и револьверы, пока они заряжали оружие порохом, пыжами и пулями минье.