Боевой 19-й

ный казак, шепелявя и комкая слова. Кашель поминутно прерывал его речь. — Ну вот: кубыть бы ее, земли, мало было, а то ее невпроворот. Расея — она велика, и земли всем хватит. Ее поделить надо с разумом. Нам, мол, вашей не надо, а вы на нашу рта не разевайте. Все бы это миром, гляди, и не сидели тут, а подсолнухи лузгали да около баб грелись... — Говоривший снова зашелся кашлем.

«Всяк про свое, — подумал Назаров. — Не то! Не о том!» Он чувствовал, что надвигается что-то страшное и неотвратимое.

Он свернул к другому костру, над которым казаки трясли шаровары и гимнастерки, уничтожая паразитов. Назаров двинулся дальше. Над одним из костров на рогульках, воткнутых в землю, висели котелки. Греясь у яркого пламени, сидели казаки. От бивуака веяло домовитостью, уютом. Ближе всех к огню рас-, положился здоровенный казак в расстегнутой гимна- стерке, самодовольно поглаживающий волосатую грудь. На гайтане висела медная овальная иконка. Рассказав похабный анекдот, от которого однополчане заливались смехом, он тут же продолжал:

— Приеду в Воронеж — попу молебен прикажу служить.

— А ты был в Воронеже? — спросил молодой казак.

— Бы-ывал. Еще в германскую. Монастырь там. Митрофания мощи. Богатый город. Магазинов разных и за день не обойдешь.

— Ну-у!.. Не брешешь?

— Брешет кобель. Я, слава те богу, в энту войну все города наскрозь прошел. И вот где эта святость самая — мощи, там монастыри и церква. Звону за один огляд полон карман нахватаешь. Вези ребятишкам, вроде как гостинцы. Вот ежели башка на плечах останется, сам увидишь.

— Большевики да коммунисты, поди, раньше твоего обдумали насчет добра.

— Это ты правильно, Башкатов. Только большевики да коммунисты — это что в лоб, что по лбу. Вера у них одна. А вот что с добром они распорядились, это ты верно понял. Смышленый ты, дьявол. Но ты не сумлевайся, звону и тебе перепадет. — И он беззвучно засмеялся, закрыв глаза и сотрясая свои могучие плечи.

— Вот чертяка, — смеялись казаки.

Смеялся и Башкатов, отгоняя от себя фуражкой дым и посматривая в сторону от костра.

— А что это нам за сотника дали? — вдруг спросил он, меняя тему разговора.

— Это у которого морда набок хилится и платком подвязана?

— Во-во! Энтот самый, — торопливым и приглушенным говорком ответил Башкатов.

— Тот, что на одну ногу припадает? — продолжал здоровый казак с гайтаном.

— Ну, да тот же.

— Тот, что...

— Да ну тя к хрену, — отодвинулся Башкатов от костра, помахивая перед собой рукой, словно отгоняя дым.