Боевой 1918 год 2

В это время Буденный снова завладел моим вниманием рассказывая, как два дня назад его отряд был обнаружен с самолета, и как их начали гонять немцы. Патронов у ребят уже тогда было — кот наплакал (пулеметы, из-за большого расхода боеприпаса, вообще исключили из расчета и распределили оставшиеся — по паре обойм на винтовочный ствол) поэтому пришлось уходить. Но германцы как сбесились, не отставая ни на шаг. И даже ночной изнурительный бросок буденновцев в сторону, не смог сбить немчуру со следа. Особенно солоно пришлось, когда по их походной колонне стала бить артиллерия. Тут я прервал усатого собеседника:

— Говоришь, вчера утром это было? А сколько орудий по вам работало?

Семен уверенно ответил:

— Три орудия. Калибр, что-то навроде нашей трехдюймовки. И пощипали нас шрапнелью знатно…

— А самолет и вчера и сегодня был?

— Не… только сёдня с утра крутился гад, минут сорок. То прилетал, то улетал…

Я расстроился. Воздушный разведчик путал все планы. Немцы, похоже, очень сильно обозлились на угон бронепоезда и поэтому бросят все силы на уничтожение обнаруженного отряда. Им сейчас пофиг — те это или не те. Главное перед начальством отчитаться. А имея под рукой воздушную разведку обнаружить нас в голой степи не составит труда. Правда, главных загонщиков мы уничтожили, но ведь это не последние кавалеристы у кайзера? Тем более что из допросов предыдущих пленных я знал, что в составе пятьдесят второй пехотной бригады, которая действует на нашем направлении, есть эскадрон уланского полка «Король Вильгельм 1». А вот эти, которых сейчас положили, судя по форме, вовсе не уланы, а драгуны. Значит, у фрицев на южном участке, произошло усиление войсками и те самые уланы из бригады, могут быть брошены против нас в полном составе.

Хм… допустим, что самолет нас опять обнаружит. Сообщит — мол, красных стало значительно больше. Но при этом мобильность у них меньше. И начнут нас гонять, словно собак шелудивых, по всей степи. Значит, надо что-то придумывать. Поглядев на пленных, которых разгоряченные боем казачки сгоняли в большую кучу, я принял решение:

— Командиры взводов ко мне! — а после того, как и мое и буденновское начальство собралось, стал до них доводить свои мысли — Так, казачины… Форма что у вас, что у фрицев пропылилась до состояния одинаковости колера. Поэтому надо, собрать все немецкие каски и одеть их вместо фуражек. Ну и взять их пики с флажками.

Семен поднял брови:

— Так ты шо, хошь выдать нас за германцев? А ты, хлопче ведаешь, что ежели во вражью форму переоденемся то станем считаться шпионами и подлежим расстрелу на месте?

Я кивнул:

— Знаю. Но не надо бздеть (тут казачня протестующе загудела). Это ненадолго. Сейчас у нас главная задача, перед их летуном покрасоваться. Летчик издалека должен увидеть, что бравые немецкие кавалеристы наголову разгромили красных и теперь гонят их остатки в тыл.

Буденный аж хрюкнул от неожиданности:

— В тыл?

— Именно так. Вот сам посуди — сейчас у тебя… вернее уже у нас, на хвосте висит немецкий броневик и артиллерийская батарея. Которые в любой момент могут быть усилены пехотой и кавалерией. И учти, что немцы нас упускать не собираются. Для некоторых из них, это вообще вопрос жизни и смерти.

Один из казаков поинтересовался:

— Эт чегой-то так?

Пожав плечами, спокойно ответил:

— Да просто третьего дня я у них новенький бронепоезд угнал, вот они на уши и встали…

Кто-то из буденновских командиров не выдержал:

— Брешешь!

— Базар фильруй. Не на завалинке сидишь!

Тот, может, и не поняв моего перла, но догадавшись по интонации, сразу исправился:

— Виноват, товарищ Чур.

А охреневший от услышанного Семен, решил уточнить:

— Дык как же тебя удалось такое провернуть?

Я махнул рукой:

— Потом расскажу. Факт в том, что БеПо мы захватили и хитростью перегнали до Таганрога. Часть людей осталась там, а я вернулся вывести батальон. Но только вышли, как на вас наткнулись. Такая вот петрушка получается. И больше всего, я сейчас боюсь воздушного разведчика. Немцы ведь никаких сил не пожалеют, чтобы нас прижать. Тогда у них хоть какое-то оправдание перед начальством будет.

Буденный разгладил усы:

— Понятно теперь, пошто германцы такую прыть явили. Ну ты, Чур и выдал! Когда про тебя в Покровке байки гуторили, не очень им доверял. Думал — прибрехивает народ. А теперь, думаю, шо преуменьшали твою лихость. Ну ты могЁшь!

Я ухмыльнулся:

— Не могЁшь а мОгешь! — и переходя на серьезный тон продолжил — Ладно, это все лирика. Сейчас у нас несколько задач вырисовывается. Первая — подманить летуна так чтобы он безбоязненно прошел над нами, как можно ближе. Чтобы гарантированно его сбить.

Собеседник поморщился:

— Да пробовали мы. Не получается…

— Потому что он далеко крутился. А тут увидит каски, пики да толпу пеших пленных, которых гонят на запад и обязательно захочет нормально все рассмотреть для доклада. Тем более что его увеличение нашей численности смутит. Появившиеся телеги и пехота… Не-е… непременно поближе подлетит. Тут его и прищучим.

— А ежели не сшибем?

Обозлившись, я рявкнул: