Боевой 1918 год 3

В недосказанности собеседника был свой резон. Он чувствовал обстановку и вполне резонно предполагал, что окончание войны с оккупантами вполне может означать начало гражданской войны. И ему было больно предполагать, что одни его сослуживцы станут с ненавистью стрелять в других. Но от этого никуда не денешься. Пострелять по любому придется.

Хотя Жилин и его люди еще в семнадцатом сделал все, чтобы особо кровавой резни все-таки не было. Он успел выпнуть большую часть пленных чехов, убрав тем самым точки кристаллизации формирования антисоветских масс. Успел дать распоряжение о переводе золотого запаса страны в Москву. Успел провести целый ряд переговоров с авторитетными царскими генералами. Потом, правда, впал в кому, но тут особой вины Седого не было. Просто не ожидал он подобной прыти от партайгеноссе. Думал, внутренние разборки с пулей в виде аргумента, попозже начнутся. Малость не угадал…

Зато как очухался после ранения, так сразу снова принялся за дело. И в результате отсутствия Брестского мира, большевиков сейчас не держали за предателей России, с легкостью раздающих политые кровью предков земли. И это только внутри страны! В международные дела я особо не лез, но как понял из оговорок, там тоже все нормально. Мы-то, вон, до сих пор держим фронт и отвлекаем на себя силы немцев и их союзников. Путь и мизерные, но отвлекаем. То есть, формально, Россия будет входить в число стран — победительниц. Но сдается мне что основные битвы с членами Антанты на дипломатических фронтах нам еще предстоят после победы…

Только я малость отвлекся. Сейчас всех внутренние дела волнуют. Так вот, из-за того, что Советское правительство не считалось правительством предателей, у офицеров были практически равные варианты выбора стороны. А аргументация у тех, кто хотел сколотить белое сопротивление, сильно уменьшилась. И общая проводимая политика (за исключением периодически вылезающих идиотов типа «военной оппозиции») была направлена на нормализацию отношений со служивым людом. Причем, последние месяца два, это прямо наглядно видно. Ну а чего бы не нормализовать если воля есть, понимание вариантов решения проблемы есть, деньги на это тоже есть…

И вот один из результатов этой самой политики сидит передо мной. Заранее страдает. Поэтому я поднялся, налил чаю из принесенного недавно самовара и протягивая полковнику стакан (как положено — в подстаканнике), пожал плечами:

— Для профессиональных военных война не закончится никогда. И в «своих» пострелять придется. Это — да. Но там такие свои, что хуже немца. А в основном, придется возвращать утраченное и наводить порядок. Причем, в самое ближайшее время, а то вокруг просто пипец что творится. Украинские националисты на западе. Там же вольные поляки, которые будут жаждать урвать кусочек России. Англичане, с ханами да эмирами в Средней Азии. Турки и немцы на Кавказе. Японцы на Дальнем Востоке. Ведь окончание войны вовсе не значит, что закончится «большая игра». И это, еще не считая внутренних врагов типа того же Краснова.

Сагалаев отпил чая, слегка поморщился (ну кончилась у меня нормальная заварка!) и глухим голосом ответил:

— Сие понятно… Но ужасно себе представлять, как вчерашние однокашники и однополчане станут уничтожать друг друга… Вообще после февральской революции и особенно после сентябрьского переворота всё полетело кувырком. Разложение войск, зверства солдат… А тут еще и такое в офицерском корпусе…

Я возразил:

— А что офицеры не люди? При последнем царе им было прямо запрещено интересоваться политикой. Вот они и жили словно в вакууме, не вникая в окружающую обстановку. Что само по себе крайне глупо и особо чревато. Это ведь равносильно тому, что командир подразделения не будет владеть обстановкой в своей зоне ответственности. Со всеми вытекающими последствиями. Поэтому офицеры этими «неожиданными» революциями и были выбиты из колеи. Поэтому же, они инстинктивно стремились держаться поближе к своим. А здесь люди впервые поняли, что у них есть выбор.

Полковник вскинул голову:

— Ну и какой же это выбор? Окончательно принять сторону красных?

Закуривая, я ухмыльнулся:

— Так не к Краснову же идти? Все-таки Советы — это официальное правительство, признанное на международном уровне. И которое, к слову, вот-вот окажется среди победителей в мировой войне. Ведь, откровенно говоря, у Деникина, как у командующего Добровольческой армией особых перспектив нет. По сути, это такой же сепаратист, как и Краснов. Единственно что, не замаравший себя сотрудничеством с врагом. И вы это сами, вникнув в наши реалии, уже поняли. Офицеры данный факт тоже понимают. Поэтому и пишут рапорты.