Боевой 1918 год

Значит, что мы имеем? Фрицев (которые прежде чем сюда прийти, будут воевать с разрозненными частями русской армии, которая еще считает их врагами) и отряд наиболее «патриотичных» офицеров, во главе с Дроздовским.

Этот хитровытраханный российский полковник заявил, что войска кайзера не являются его противниками. И воевать он желает исключительно с красными. При этом кулуарно объясняя остальным, что будет идти впереди немцев с целью предупредить население о приходе кайзеровких войск. Нет, понятно, что каждый выживает как может, и на большевиков у Дроздовского большой зуб, но думать-то хоть иногда надо? Башка ведь не только для ношения фуражки нужна? То есть этот поц, с оружием в руках, сейчас активно помогает врагам, совершенно не заботясь о том, что же будет дальше.

А вообще, я для себя противоположную сторону просто поделил на две категории. Первая, это те, кто самостоятельно, своими силами (пусть даже и с мизерной финансовой помощью союзников) хочет удавить коммунистов. Этих я назвал государственниками и никаких особых претензий к ним не имел. Противники как противники. Люди отстаивают какие-то свои идеи, стремления, чаяния. Было бы странно, если бы их не было. Нет, драться с ними буду. И убивать буду. Но ненависти никакой не испытываю. А при первой же возможности, вместо стрельбы, попробую договариваться. Даже просто потому, что слово Россия для них не пустой звук и людей, на ее территории проживающих, они воспринимают именно своим народом. Недаром тот же Деникин, после начала Великой Отечественной, сказал гитлеровским эмиссарам: «Я воевал против большевиков, а не против народа. И с удовольствием стал бы сейчас командиром Красной Армии».

Но на той стороне есть еще одна группа. Для себя я ее назвал «власовцами». Это те, кому насрать и на страну, и на народ. Те, кто в своей ненависти готовы стать союзниками хоть дьявола, лишь бы уничтожить коммунистов и людей, их поддерживающих. Даже невзирая на то, что это будет бо́льшая часть населения. Вот как раз типа Краснова или Доманова. Обидно, что Дроздовский к ним примкнул. Мне этот человек нравился. Правда, лишь до тех пор, пока не узнал о том, что он с немцами вполне спелся. С такими точно каши не сваришь и давить их надо до последнего.

Я хмыкнул, вспомнив, как современные мне российские «общечеловеки» лицемерно причитали, говоря о необходимости примирения белых и красных в начале двадцать первого века. Но что тут примирять? Давно уже все примирились. Еще в сорок первом! Именно тогда сами белые и определились, кто есть кто. Кто с Россией, а кто с «арийцами».

Но ведь «интеллигенция» не этого хотела. Они хотели примирения именно с Красновым, Шкуро и прочей мерзостью, которые вместе с нацистами нас мечтали уничтожить во время войны. Вот так вот – тупо уничтожить, как унтерменшей. И в мое время именно те, кто ненавидит свой народ, то пытаются обелить Власова, то памятник Краснову поставить, то доску Маннергейму в Питере воткнуть.

И для меня вопрос – поддерживал бы Дроздовский нацистов, если бы не крякнул еще в гражданскую, не стоит. Ведь он прямо сейчас, с предтечами «сверхчеловеков», идет на Ростов. Значит, будем встречать.

Только вот встречать я его решил не в городе. Если местные опять разбегаться начнут, то я этих паникеров просто удержать не сумею. И что? Размажут меня здесь «дрозды», как пить дать. Они и в поле размажут, только тут есть одно «но». В степи мне не надо будет стоять «нерушимой стеной». Задача ведь какая? На пять дней задержать продвижение противника. Да этот противник пять дней только идти будет! Можно было бы вообще не дергаться, но вдруг враги окажутся быстрее, чем я рассчитываю? Значит, лучше их встретить раньше и бить из засад.

Не зря я в городе пулеметами так озаботился. Пришлось и свой золотой запас неплохо растрясти. Так что у меня с собою кое-что было. Шесть пулеметов «максим», три ручника и восемь тачанок (на которые, собственно, и потратился, так как на складах их не было вообще). Пулеметы на тачанки, может, кто-то уже и ставил, но я этого не видел. А вот делать ударный кулак из нескольких мобильных пулеметов точно еще никто не додумался. Экипаж тачанки – три человека. Мощность – четыре лошадиные силы. То есть убежать сумеем быстро и далеко. Плюс есть три десятка казаков из бедноты. Конные и оружные. Еще один десяток верховых, из бывших драгун. Несколько пролеток да два десятка крепких телег, которые не должны быстро развалиться.

Вот этими силами мы и вышли из города. Но уже к вечеру небо стало хмуриться, и хутор оказался просто божьим спасением. Два дня потеряли, но будем надеяться, что и противник не мок зазря, а тоже где-то останавливался. Только все равно надо спешить. Поэтому, лишь выглянуло солнце, отряд пошел вперед.