Боевой человек Марса

– Ведь за то, что ты совершил, ты заслуживаешь страшного наказания. Но я освобожу тебя! Я высажу тебя. – Он рассмеялся. – Освобожу! Я высажу тебя в провинции У-Гор!

В его голосе звучало такое злорадство, что я понял; ничего хорошего меня не ждет. Я никогда не слышал об У-Горе и предполагал, что это, вероятно, так далеко, что оттуда невозможно добраться до Джахара и тем более до Гелиума. И я был уверен, что Тул Акстар не высадит меня там, где я буду представлять хоть малейшую опасность.

«Джама» летела в тишине много часов. Тул Акстар не проявил гуманности и не вытащил кляпа из наших ртов. Он был занят возле пульта управления, а Санома Тора сидела возле стены. И ни разу за это время она не взглянула на меня. Какие мысли бродили в этой прекрасной голове? Может, она думает о том, как освободить нас? Или же она охвачена таким ужасом, что уже не способна ни на что? Ведь она уверена, что в перспективе у нее снова рабство в Джахаре. Я не знал ничего. Она была загадкой.

Не знаю, сколько времени мы были в полете. Солнце уже стояло высоко, когда Тул Акстар повел корабль вниз. Вот заглох шум мотора, и Тул Акстар подошел ко мне.

– Вот мы и в У-Горе, – сказал он. – Здесь я подарю тебе свободу, но сначала ты должен отдать мне ту странную штуку, с помощью которой ты проник в мой дворец.

Покрывало невидимости! Откуда он узнал о нем? Неужели… Но, нет, не может быть. Все фибры моей души протестовали против такого предположения. Сейчас покрывало, сложенное в маленький комочек, покоилось в моем кармане. Тул Акстар вытащил у меня изо рта кляп.

– Когда ты вернешься во дворец, – сказал я, – поищи под окном в каморке Саномы. Должен сказать, что покрывало неплохо служило мне.

– Зачем же ты оставил его?

– Я уронил, а искать не было времени. Кто-то стучался в дверь.

Соврал я не очень умело, но Тул Акстар проглотил эту ложь.

Он открыл люк и бесцеремонно вытолкнул меня из корабля. К счастью, корабль висел низко над землей, и я ничего не сломал. Затем он высадил Тавию и спустился сам. Он перерезал веревки на руках Тавии.

– Другая останется у меня, – сказал он. Я понял, что он имеет в виду Фао. – Она сильная, злая, как бант. Она будет у меня телохранительницей.

Я был рад, что он не узнал в Тавии свою бывшую рабыню.

Он забрался на корабль и снова заговорил с нами из люка:

– Я выброшу вам оружие, когда немного поднимусь, чтобы вы не применили его против меня. Вы можете благодарить будущую джеддару Джахара за милость, которую я оказал вам.

«Джама» медленно поплыла вверх. Тавия освободилась от своих оков и теперь резала мои веревки. Но я был так оглушен ударом «в спину», что не мог прийти в себя. Санома Тора, женщина, которую я любил, ради которой рисковал жизнью, предала меня! Только теперь я понял, каким был дураком. Тул Акстар сумел купить ее обещанием, что сделает джеддарой!

Ну что ж, она удовлетворила свои амбиции, но какой ценой! Я был уверен, что если она даже проживет тысячу лет, она не сможет без стыда смотреть на себя в зеркало. Она будет страдать, но эта мысль не принесла мне радости. Все-таки я любил ее и не желал ей зла.

Я сел на землю. Мягкая рука обняла меня за плечи, и нежный шепот проник в мои уши:

– Бедный Хадрон!

И это было все, но в этом прикосновении, в этом голосе было столько неподдельного участия, что они, как чудесный бальзам, облегчили боль в моем израненном сердце.

Никто, кроме Тавии, не мог сказать так. И я повернулся к ней, взял ее маленькие ладони в свои руки, поднес к губам.

– Любимый Друг, – сказал я, – как я рад, что это не ты предала меня.

Не знаю, почему я сказал это. Слова вырвались сами, помимо моей воли. И только теперь я понял, что если бы меня предала Тавия, ничто не смогло бы утешить меня. Я порывисто сжал ее в объятиях.

– Тавия! Обещай, что никогда не покинешь меня. Я не смогу жить без тебя!

Она обвила своими сильными руками мою шею и приникла ко мне.

– Никогда, до самой смерти я не расстанусь с тобой, – прошептала она. А когда она оторвалась от меня, я увидел, что она плачет.

Я знал, что никогда не смогу полюбить другую женщину, кроме Саномы Тора. Но какие чувства я питал к Тавии?

– Мы никогда больше не расстанемся, – сказал я. – Если нам посчастливится вернуться в Гелиум, то дом моего отца будет твоим домом, а моя мать будет твоей матерью.

Она вытерла глаза и посмотрела на меня так, что я смутился. Затем она улыбнулась – и эта улыбка тоже была для меня загадкой. Ведь у нее были тысячи разных оттенков выражения лица, что делало ее совсем непохожей на других девушек. Я думаю, что это и делало ее такой привлекательной. Она не была открытой для всех, в ее характере были таинственные глубины, подводные течения. Мне порою было трудно понять ее настроение. Когда я считал, что она счастлива, – она плакала, в другой раз, когда остальные женщины рыдали бы и бились в истерике, она держала себя в руках, не теряя контроля над собой.