Боевой гимн матери-тигрицы

А вот когда мы рассказывали эту историю моим родителям, все сложилось не так удачно. Это было ещё до того, как мы с Джедом поженились. Фактически я буквально недавно рассказала маме с папой о существовании Джеда. Скрывая его почти два года, я наконец объявила, что всерьёз с ним встречаюсь, и они были шокированы. Моя мать практически облачилась в траур. Когда я была маленькой, она давала мне множество советов, как найти подходящего мужа. “Не выходи замуж за слишком красивого — это опасно. Самое важное в муже — его характер и здоровье; если выйдешь замуж за ипохондрика, у тебя будет ужасная жизнь”. Но она неизменно полагала, что здоровым мужем будет китаец, в идеале — фуцзянец со степенью по медицине или философии. Вместо него появился Джед, белый еврей. И никого из моих родителей не впечатлило, что он учился в школе драмы.

— Драма? — без тени улыбки повторял мой отец с дивана, где он и моя мать сидели рядышком, изучая Джеда. — Ты хотел стать актёром?

Имена Вэла Килмера и Келли Макгиллис ровным счётом ничего не значили для моих родителей, и они продолжали сидеть как изваяния. Но когда Джед перешёл к тому моменту, когда его выгнали с факультета и ему пришлось проработать полгода официантом, моя мать была шокирована.

— Выгнали? — ужаснулась она, бросив на отца измученный взгляд.

— Это теперь записано в твоём деле? — спросил отец мрачно.

— Папа, не беспокойся! — я успокаивающе рассмеялась. — Все обернулось удачно. Джед поступил на юрфак, и он очень любит свою работу. Это просто смешная история.

— Ты говоришь, сейчас он работает на правительство? — переспросил мой отец с осуждением. Уверена, в его голове нарисовалась картина, как Джед штампует формы для департамента автотранспорта.

В третий раз подряд я терпеливо объяснила родителям, что Джед, мечтая сделать что-то полезное для общества, ушёл из юридической фирмы на Уолл-стрит ради работы в офисе прокурора Южного округа штата Нью-Йорк. “Это очень престижно, — объясняла я. — Получить такую должность было трудно. Джеду из-за этого на восемьдесят процентов снизили зарплату”.

— Восемьдесят процентов! — взвилась моя мать.

— Мам, это только на три года, — вздохнула я устало. Среди наших западных друзей рассказы о том, что Джед согласился на понижение зарплаты ради работы на благо общества, всегда вызывали похвалы и одобрение. — Это же не просто так, это важный опыт. Джед любит суды. Возможно, он хочет стать судебным юристом.

  Почему? — спросила моя мать едко. — Потому что он хотел быть актёром? — Своё последнее слово она буквально выплюнула, будто оно оставляло несмываемое пятно на репутации.

Забавно вспоминать об этом сейчас и видеть, как сильно изменились мои родители. К моменту, когда я мечтала о Джуллиарде для Лулу, они уже боготворили Джеда. (По иронии судьбы, сын одного из наших хороших друзей стал известным в Гонконге актёром, и взгляды моих родителей на эту профессию в корне изменились.) Они также выяснили, что Джуллиард гремит на всю страну (Йо-Йо Ма!). Но, как и Джед, они не понимали, почему я хочу записать Лулу в эту подготовительную программу.

— Ты же не хочешь, чтобы она стала профессиональной скрипачкой? — обеспокоенно спросил мой отец.

У меня не было ответа, что не помешало мне продолжать упрямиться. Примерно тогда же, когда я отправила диск Софии на конкурс пианистов, я подала от имени Лулу заявление в Джуллиард. Как я уже говорила, воспитывать детей в китайском стиле значительно сложнее, чем в западном. В этом случае просто не бывает передышек. Сразу же, как только я закончила работать с Софией над её пьесами, круглосуточно в течение двух месяцев, я взялась за Лулу.

Процесс прослушивания в Джуллиарде выстроен таким образом, чтобы давление было максимальным. Кандидаты возраста Лулу должны были подготовить минорные гаммы и арпеджио на три октавы, один этюд, две части фортепианного Концерта (быструю и медленную) и констрастную пьесу. Разумеется, наизусть. Во время прослушивания дети заходят в комнату, оставляя родителей за дверью, и играют перед жюри из пяти — десяти факультетских преподавателей, которые могут попросить исполнить любую часть любой пьесы в любом порядке и остановить исполнение в любой момент. Отделение скрипки гремело именами Ицхака Перлмана и дирижёра Нью-Йоркского филармонического оркестра Гленна Диктероу, а также нескольких самых известных в мире наставников юных скрипачей. Мы положили глаз на Наоко Танака, у которой, как и у миссис Вамос, были очень высокие требования к ученикам. Мы узнали о мисс Танака благодаря Кивон, которая занималась с ней девять лет, вплоть до своих девятнадцати, когда перешла к миссис Вамос.