Боевой клич

Потребовалось совсем немного времени, чтобы узнать, что испанец Джо Гомес не только смутьян, но еще и ворюга, лжец и отъявленный драчун. Второго такого фрукта не сыскать во всем Корпусе. Насчет подраться у него шило в заднице, но во всей красе он предстал перед нами через несколько дней после своего приезда в Элиот.

Мы были в увольнительной в Даго и совершили патрульный рейд по нескольким барам, пока окончательно не бросили якорь в одном из них. Я уже основательно загрузился пивом и почти договорился с одной из девочек, когда Джо подтолкнул меня локтем.

— Слушай, Мак, мне что-то охота поразвлечься. Ну-ка покажи мне самого здорового мужика в этой забегаловке.

Чтобы отвязаться, я кивнул на огромного матроса, сидевшего за стойкой бара. Судя по всему, в руке он держал пивную бутылку, но видно ее не было, так что оставалось только догадываться. И вообще я не понимаю, зачем человек весом больше ста килограммов тратит время на бутылки, ведь ему, чтобы взбодриться, нужно по крайней мере полведра.

Испанец Джо протиснулся к матросу.

— Дай закурить, братишка.

Ничего не подозревающая стокилограммовая жертва протянула ему зажигалку. Джо закурил, небрежно опустил зажигалку в карман и двинулся к выходу.

— Эй, а моя зажигалка?! — окликнул его матрос.

— Что, твоя зажигалка? — непонимающе переспросил Джо.

— Я говорю, верни мою зажигалку.

— У меня нет никакой зажигалки. Ты что, обвиняешь меня в воровстве?

— Нарываешься, морпех?

Виновато улыбаясь, Гомес пошарил по карманам и протянул матросу его зажигалку.

— За такие шутки можно по зубам схлопотать, — процедил матрос.

— Да что ты, братишка, я не собираюсь нарываться...

— Ох и надо бы тебе ребра посчитать, — уже громче повторил матрос.

Шум в баре притих, и трое вышибал быстро ринулись к месту назревающего скандала.

— Этот парень думает, что я украл у него зажигалку, — объяснял окружающим испанец Джо, пока вышибалы выводили матроса из бара.

Несколько подвыпивших посетителей вышли на улицу, чтобы посмотреть, чем все закончится.

Испанец Джо подошел к матросу, стоявшему на тротуаре, куда его вывели вышибалы.

— Ладно, давай помиримся, рожа твоя обезьянья, — дружески предложил он.

Матрос побагровел и, сжав кулачищи, двинулся на него.

— Ты что, ты что, — забормотал Джо. — Я же не дерусь с дебилами.

Первый кулак матроса обрушился на него, и если бы попал в цель, то испанца наверняка пришлось бы собирать по частям. Но Джо легко, словно играючи, уклонился от удара, зато его ответный удар был молниеносным и точным. Матрос с размаху сел на тротуар и несколько секунд сидел, бессмысленно хлопая глазами. Джо помог ему подняться.

— Я же говорил, что не дерусь с дебилами.

Матрос зарычал и снова попытался ударить испанца. Он молотил кулаками налево и направо, но так и не попал в провокатора, который, в свою очередь, опять уложил его одним точным и мощным ударом.

— Ладно, давай мириться. Без обид, да? — Джо помог ему подняться.

Ошалевший от ударов и нахальности противника матрос протянул ему руку, а испанец спокойно отключил его ударом в подбородок.

— Ну и нервы у парня. Это ж надо, обвинить меня в краже! — Джо повернулся к толпе зрителей. — Придется в наказание действительно забрать у него зажигалку.

Что он и сделал.

Обычно в удачный вечер Джо оставлял в разных концах города менее дюжины бесчувственных тел.

* * *

Как-то после ужина мы валялись в казарме, отдыхая от десятимильного марш-броска с полной выкладкой. К моему удивлению, никто из пополнения не свалился и не упал в обморок.

В углу Мэрион Ходкисс, как всегда, читал очередную книгу. Непоседа Грэй приводил в порядок форму, мурлыкая под нос техасскую песенку.

Мэрион на секунду поднял голову, прислушиваясь к словам, но тут же опять уткнулся в книгу. Странный он был парень, этот Ходкисс. Он хорошо нес службу, отлично справлялся со своими обязанностями, но в то же время был, пожалуй, единственным морпехом в Сан-Диего, который не пил, не курил, не бегал по девкам, не ругался, не играл в карты, ну и так далее. Все свободное время, даже когда получал увольнительную, он лежал в казарме, слушал классическую музыку и читал книги. Но как ни удивительно, в буйной компании морпехов он пользовался огромным авторитетом. Если возникал какой-нибудь спор, что случалось почти каждый вечер, последнее слово всегда принадлежало Мэриону. Казалось, не было такого, чего он не знал, начиная от количества волос на голове у человека и заканчивая населением Мехико, скажем, в 1896 году.

Единственный, кто терпеть не мог Ходкисса, это испанец Джо. Он еще с утра был чем-то раздражен, что, впрочем, не помешало ему стащить у Элкью Джонса рубашку и загнать ее кому-то из комендантского взвода.

Джо некоторое время бродил между коек, пока не остановился рядом с Ходкиссом.

— Эй, ты!

Мэрион не обратил на него ни малейшего внимания.

— Эй, сестра Мэри, я с тобой разговариваю.

— Чего тебе?

— Я слышал, ты когда-то занимался боксом?

— Да, немного.

— Я тоже, Знаешь что? Давай пойдем в спортзал, наденем перчатки и немного разомнемся.

— Я устал после марш-броска.

— Что, сестричка Мэри, наделал в штанишки?