Боевой шлюп «Арго»

– Да нет, Парфеша, не устал. Привык. Насобачился, как здесь говорят. Давно у вас спросить хотел – вы там чем занимались?

Парфемон вздохнул. Там он много чем занимался – змеев мастерил, на гуслях-самогудах играл, с девками танцевал на Купалу, плоты вверх по реке гонял. Назвал последнее, что делал на воле:

– Снег разгонял.

– Да, – ВанДенисыч кивнул, – хорошая работа.

– Неплохая. Тысячи две в месяц, плюс премиальные, плюс квартирные. Иногда, конечно, если навалит по самое ё-моё, и попыхтеть приходится, но вообще хорошо.

– Я не о том. Я о том, что до недавнего времени это в списках не числилось. Сейчас, конечно, когда появились снегоочистители…

Да. Парфемон помнил то снежное утро – и ясное, и солнечное, душа от одного света плясать хочет, – когда по белой улице черным горбом пополз первый снегоочиститель. Нет, он не сразу сдался. Поехал в райцентр, там и дворником пробовал, и машинистом, и сварщиком хотел – а никак. Не работало ничего у него в руках, а душа-то все еще плясала, душа просила – сделай! Он и делал. Раз и два – сошло с рук, а на третий попался, прям как по пословице.

– Как думаете, скоро они нас совсем запретят?

ВанДенисыч пожал плечами:

– Когда все заменят техникой… Ну, вы понимаете. Дирижабли у них еще плохо летают, с навигацией не разобрались, поезда постоянно вон с рельсов сходят, даже в подземке. Но это явления временные. Лет через сто нас полностью вытеснят. Вырастут поколения, не знающие, что колеса может двигать не только пар или элекричество. Вырастут те, кто ни разу не видел летящего человека. Все забывается, Парфемоша, забудемся и мы. Отомрем за ненадобностью.

Вот этого Парфемон не понимал. Зачем двигатель на пару´, если когда захочешь – оно и едет? Или летит? А раз уж яблокоголовые придумали, что все это есть магия, природным законам противуречащая, так пусть бы сами и катались на природных своих законах. Нет, им же надо, чтобы и другие обескрылели!

– Подумайте, Парфемоша, – ВанДенисыч, похоже, размышлял о том же, – вот вы не знаете закона тяготения. Следовательно, вам ничего не стоит хоть сейчас вознестись и улететь отсюда…

– Как же, – Парфемон ухмыльнулся недоверчиво, – я полечу, а они этим законом по мне из зенитки как шарахнут!

– В том-то все и дело. Я полагаю, началось все с каких-нибудь невинных открытий. В былые времена… до того как сюда попал, я немного увлекался исследованием истории науки. Вы удивитесь, Парфемоша, но первые ученые, умники, яблокоголовые, как их сейчас называют, – это были светлейшей души люди. Я читал мемуары Ньютона. Он всего-то навсего хотел понять, отчего предмет или человек могут подняться в воздух и висеть там без всякой поддержки. Каково же было его удивление, когда он открыл, что это невозможно! Бедняга уничтожил все рассчеты и принял постриг. Возьмем другой случай, Джордано Бруно. Его интересовали звезды. Двести лет назад, оказывается, под Новый год был такой обычай – сорвать с неба звезду и украсить ею елку. После завершения праздника, понятно, все звезды возвращали на место. Джордано захотелось узнать, чем звезды крепятся к небосводу, почему их так легко оттуда снять. А оказалось, что звезды – огромные огненные шары, и Солнце наше – шар, в сотни раз больше Земли. Мозг Джордано не смог выдержать такого удара. Несчастный выбежал на площадь, обложился рукописями и поджег себя на глазах у горожан.

Парфемон никогда не видел старика таким оживленным. Глаза ВанДенисыча горели, руки порхали, как крылья потревоженного сыча. Парфемон опасливо оглянулся – а не ошивается ли Сырник где-то поблизости. Но тот крутился около Сапога и его компании; наверное, выпрашивал подачку.

– И тогда я спросил себя, – продолжал разливаться ВанДенисыч, – я спросил себя: что же произошло? Почему эти великие люди, почти святые, всем пожертвовавшие для науки, – почему они кончили так печально? И почему их последователи столь ужасны? И я понял…

Завыла сирена. Парфемон вскочил, схватил лопату и ринулся к голове цепочки. Тут ведь как – кто не успел, тот опоздал. Порций в столовой вечно не хватало. ВанДенисыч остался позади, в хвосте колонны. Уже подходя к столовой, Парфемон подумал – вот ведь умный человек ВанДенисыч, а какую бодягу развел. Ясно же – завидно яблокоголовым, завидно. Кому не хочется вольной птицей полетать? А где вы видели летающего яблокоголового? Разве что на дирижабле, да и те падают, не держатся в воздухе. А Парфемон… Ах, если бы не забор, не проволока колючая, не батарея за лесом – как бы он полетел! А Ньютон… Что Ньютон? Яблоком ударенный, вот кто он был. Тем самым яблоком, из Джиннистана…

Вот чего Парфемон не ожидал, так это что когда-нибудь удастся от проклятущих ям избавиться. Думал, так и будет теперь всю жизнь мерзлую землю долбить, пока не сдохнет с лопатой в руках. Да и первым ли сдохнет? ВанДенисыч уже кашляет, мокротой кровавой каждое утро харкает. Жалко человека, но себя еще жальче.