Боевой шлюп «Арго»

До дома Вано качары добрались небыстро, но и не так чтобы очень медленно. А трое из них задержались у соседского дома. Так и не успевший уйти с огорода Давид увидел, как двое срывают дверь и вламываются к соседям. Из дома раздалось два выстрела, потом громкий женский крик, а потом…

Говорили, что качары смеются, нанизывая младенцев на пики. Алико не была младенцем, и нет, не должны были убить ее – ну в худшем случае угнать в ханскую неволю, в далекий царьградский плен. Почему же показалось Давиду, что на платье ее расплывается красное пятно, длинные косы волочатся по земле, а глаза распахнуты безжизненно и печально? И ступня, маленькая ступня в пятнах неотмытой глины, да еще шрам – весной она поскользнулась и распорола ногу о камень, а Давид не знал, как помочь, и от злости и бессилия он тогда полоснул ножом по собственной ноге…

Зато теперь он знал. Медленно мальчик поднялся с сухой земли, разворачивая в руках травяную сеть. И когда затрепыхались в ней хищные стервятники, и дико завыл соседский пес – странно, почему качары его не убили? – и захрипели лишившиеся хозяев кони… тогда Давид тоже рассмеялся.

…Предательская сандалия все же расстегнулась. С возрастающим ужасом Сандро следил, как она соскальзывает с ноги и летит, задевая о нижние ветки и шумя почище пожарной сирены. Шлеп! Инга развернулась, с секунду полюбовалась злосчастной сандалией, а затем подняла голову. Сандро улыбнулся. Улыбка наверняка вышла глупой.

– А я знала, что ты там прячешься. Я видела, ты все время на эту смоковницу лазаешь.

– Ничего ты не знала.

Надо было спускаться, но без сандалии карабкаться вниз неловко. Еще надо было показать Инге красный камушек и сказать, что игра окончена. Он-то был Кукушонком, а Кукушонка ловить нельзя. Обидно. Столько собирались, а играли-то всего ничего.

Остальные пока прятались, они ведь не знали, какой камень выпал Сандро. Мальчик вздохнул и лег животом на ветку. Инга внизу рассмеялась:

– Не надо, не спускайся пока. Я к тебе лезу.

И правда, прежде чем Сандро успел что-то сказать, она ловко подпрыгнула, ухватилась за нижний сук и через секунду уже была на дереве. Краем глаза Сандро заметил, как поспешно зарывается под брезент Игорь и Сулико удирает на корточках. А в следующее мгновение Инга уже сидела рядом с ним.

– Здо´рово. Отсюда все видно. Вон Сулико ползет. Эй, Сулико, я вижу тебя!

Она помахала рукой. Сулико выпрямилась и затанцевала на месте. Крикнула:

– А ты догони сначала!

– Мне и здесь хорошо. – Инга поболтала ногой.

Сулико внизу подумала и затянула противненьким голосом:

– Тили-тили-тесто, жених и невеста на полу валялись…

Сандро запустил в нее зеленой инжириной. Не попал и обернулся к Инге:

– А я и не знал, что ты умеешь по деревьям лазить.

Та пренебрежительно хмыкнула:

– Разве ж это дерево? Ха! Знаешь, на какие елки я у нас взбиралась… – Потом она вдруг посерьезнела и спросила тихо: – Послушай, про Кукушонка… это ты специально? Тебе Рустам проболтался?

– Проболтался? О чем?

Инга нахмурилась:

– Только не ври. Ты знал, что мама меня удочерила?

Сандро ошалело мотнул головой:

– Нет. Откуда? Рустам бы никогда не стал трепаться. К тому же ты так на тетю Валю похожа…

На щеках у Инги горели два красных пятнышка. Сандро набрал в грудь побольше воздуха и выпалил:

– И ничего в этом страшного нет! Если хочешь знать, меня тоже… – Он осекся.

Инга смотрела на него, улыбаясь, и улыбка эта была странной. Никогда Сандро еще не видел у нее такой улыбки. Он пробормотал:

– Ты чего?

Инга продолжала улыбаться. До Сандро неожиданно дошло:

– Так ты разыграла меня? Специально притворилась, чтобы я тебе выболтал? Ну ты и…

У мальчика даже дыхание перехватило. Подло! Это было подло. Кто же мог сказать ей, неужели Рустам? С ним Сандро когда-то поделился секретом, а зря. Надо было молчать и не доверять никому.

Он завозился на ветке, торопясь поскорее слезть, – и почувствовал на запястье Ингину руку. Она держала неожиданно крепко, слишком крепко для такой худенькой девчонки. Сандро дернулся:

– Пусти, больно! Ты что, ненормальная?

Будто не слыша, Инга разжала пальцы Сандро, и из его руки выкатился красный камушек. Ингины глаза оказались совсем близко, и Сандро понял, что они очень темные, почти черные. Почему же раньше ее глаза казались серыми?

– Ты был Кукушонком в игре, да? Тебе ведь часто выпадает Кукушонок?

Сандро никогда не думал об этом, но сейчас вспомнил – да, часто. Намного чаще, чем остальным. Ну и что? Он совсем растерялся, ему было обидно и больно от впившихся в запястье жестких пальцев.

– О чем ты говоришь?

– А если не по игре?

Инга подняла раскрытую ладонь, на которой блестел черный камушек. Потом взглянула прямо в глаза Сандро:

– Твоя птица… Она все время меняется. Когда ты злишься, это такой маленький сыч. А когда радуешься – ласточка или чайка. Я раньше не замечала…