Боевой устав Гоблина

Едва он бросил злодея на землю, как тот пришел в себя. Гомункулус зажал врагу рот ладонью и задумался. Убить проще всего, но исчезнувшего гоблина хватятся, поднимется тревога. Между тем главный закон диверсионного дела – до последнего поддерживать у врагов ощущение безопасности. Еще раз оглушить, только сильнее? Тоже плохо. Едва беспамятство закончится, абориген расскажет всем о Люсьене. Или предпримет новую попытку зарубить Стволова и Маггута гигантским ножом.

Уже привычным движением гомункулус достал бутыль, распечатал и приложился к ней. Слегка. Для обострения мыслительных способностей.

…Любитель грязных денег вывернулся из-под лапы замершего чудовища, взглянул напоследок в его полыхающие адским огнем глаза и бросился прочь, оглашая джунгли дикими воплями.

Глава 12

Поутру Зак выразил немалое удивление и какую-то преувеличенную радость, когда нашел меня живым. Десятник Цаво ушел рано, так что орк выражения не выбирал. Выглядел он посвежевшим и бодрым, физиономия лоснилась то ли от жира, то ли от непомерного довольства. Еще бы, он-то не дрожал ночью, ожидая визита наемного убийцы и кровожадного чародейского охранника. Кроме того, ему выдали десять метикалов. Со всеми вытекающими последствиями.

При воспоминании о вчерашней жестокой несправедливости я в который раз скрипнул зубами. Эдак они грозили превратиться в тупые пеньки, сточенные до корней от непрерывного скрипа.

– Не ожидал от тебя такой живучести, мужик, – сладко потянулся орк. – Как тебе удалось расправиться с убийцей? – Он оглядел хибару в поисках трупа врага. – Да еще так быстро расчленить его и закопать? А, понял, ты скормил его вампирам! Умно.

– Иди к черту, – окрысился я. – Пока ты дрых без задних ног, я отбивался сразу от двух подонков. Один хотел меня прирезать, другой изнасиловать.

– Что же ты не натравил их друг на друга, манипулируя словами? А сам бы остался в стороне от битвы, как настоящий диверсант.

– Я так и поступил, если честно, – признался я.

– И кто победил? – заинтересовался орк.

– Гомосек.

– Эх, мельчают убийцы, – покачал Зак головой. – Куда катится этот мир?

– …Но потом мне пришлось сказать победителю, что мы с тобой любовники. И что ты моя, так сказать, «подруга».

– Что? – возмутился орк и едва не кинулся на меня с кулаками. Однако воспоминание об Уставе «небесных повязок» удержало его от грубого нарушения субординации. – Да как ты только мог? Sonofbitch! Я еще понимаю, если бы представил все наоборот! «Подруга», видите ли! Motherfucker! Только попробуй ко мне пристать, увидишь небо в изумрудах!

– Успокойся, солдат, я тебя не трону. Не хочу злить соперника.

– Какого еще соперника?

– Одного крутого парня из джунглей, – и я рассказал о ночном переполохе, связанном с явлением демона.

– Да ты все врешь! – не поверил орк. – Нарочно выдумал эту ерунду, чтобы привязать меня к себе и дурацкому заданию полковника Огбада. Осознал, что обычные методы уже не действуют, вот и пугаешь. Но меня на банановой шкурке не проведешь! Я твои русские хитрости насквозь вижу!

Он еще минут пять бушевал, потрясая ножом. Прервал его выступление лишь треск разряда, которым Шаман созывал армию к завтраку. Или уже в поход?

Нет, это было бы слишком бесчеловечно.

Мы вылезли из хижины и присоединились к радостному воинству таха. Увидев, что я жив и невредим, многие гоблины испытали настоящий шок, а потом разразились злорадными воплями в адрес неудачливого Кваквасы. Тот зримо почернел от злобы и яростно впился зубами в нечищеный ананас. Так и сожрал вместе с кожурой, настолько был взбешен провалом своего подлого плана.

Между тем многие бойцы лично поздравили меня с успехом и пожелали здоровья. Простодушные таха видели в такой неслыханной удачливости белого воина знак бесспорного расположения богов.

Не присоединился к общему ликованию только тысячник Боксугр, которого снедала ревность, да Хуру-Гезонс. Командарму были безразличны сиюминутные радости соплеменников, он мыслил в другом масштабе.

– Все равно Квакваса тебя когда-нибудь прикончит, – философски заметил Зак с бананом в зубах. – Ты у него как финиковая косточка в горле.

– Я пообещаю ему, что за меня отомстит вся армия, вот и отвяжется.

– Только меня не упоминай! А то еще за компанию прирежет.

– Не спорь с командиром, рядовой Маггут.

Орк хотел в очередной раз выразить протест по поводу моего командирства, но тут поступила команда строиться.

– Соратники, друзья таха! – возгласил Черный Шаман. Слушали его не только воины-освободители, но и все поголовье деревенских жителей, включая детей. Многие женщины при этом печалились, а мужское население, напротив, ликовало. Чикулелцы сгрудились по краям опушки, на которой собралась освободительная армия. – Сегодня наши славные ряды пополнились еще тремя доблестными солдатами! Поприветствуем же их!

Таха загудели, вскинув руки с оружием.