Боевой вестник

— И ты, Штефан, хочешь сказать, что все это, про черных всадников, чьи глаза горели желтым огнем, правда? — продолжал усмехаться хозяин таверны, он же Толстый Готлиб.

— Мы так и сказали, — буркнул одноглазый Гнобс. — Правда это. Всадники в черных мантиях. Но глаза их горели огнем, только когда в них попадал лунный свет. А тогда как раз полнолуние было.

— Уж больно скоро вы из тех мест сюда добрались. Полнолуние-то когда было? Шесть дней назад? Или пять?

— Да страху нагнали они на нас! В ту ночь мы едва коней не загнали, да и потом двигались без остановок. Денег совсем не было.

— Ну, теперь-то есть? Коль вы уже и в Лютеции побывать успели?

— Есть, — недовольно фыркнул Штефан.

— Ну вот и платите, сколько положено, и рассказывайте эти сказки бардам бродячим, авось песенку сочинят.

Олвин напряженно слушал, надеясь разузнать подробности о странных всадниках, однако не дождался. Хозяин продолжал насмехаться над пугливостью и суеверностью двух посетителей, а те с недовольным видом отсчитывали медяки за плотный ужин и питье.

«Значит, скоро уйдут», — подумал Тоот, торопливо доедая пропитанные медом блины и запивая морсом. Он бы тоже не придал значения этой похожей на выдумку истории, но стоило ему прикрыть глаза, как он видел… Видел облаченных в черное молчаливых людей, которых людьми назвать было трудно. Он вонзал меч в одного, и тот не кричал, а со свирепым рычанием хватался руками за лезвие и выдергивал из своего тела. Еще одного он проткнул трижды, но не добился успеха, пока не догадался отсечь проклятому отродью голову. Только это могло остановить желтоглазых, однако обезглавленное тело умудрилось схватить его за ноги, так что Олвину пришлось отсечь кисти рук и пинком отбросить подальше. Он знал: одолеть желтоглазых трудно, но все же можно. Однако само упоминание о них возвращало его туда, в это проклятое логово… Заставляло сердце учащенно биться, как в ту полную ужаса и крови ночь. А затем пламя и огромный мамонт, с такими же жуткими глазами, оседланный колдуном… Нет, не его бивни он продал недавно двум старикам в башне Аберта. Те были слишком малы даже для обычного взрослого мамонта, они от павшего молодняка. Но тот… Настоящий исполин с зазубренными насадками на бивнях, прикрепленной к хоботу булавой и закованный в броню… И верхом на нем колдун, мечущий огонь…

Олвин трижды стукнул кружкой по столу. Толстяк подошел и принял плату. Тоот торопливо вышел из таверны на улицу, уже погруженную в ночь. Прислужники зажгли у входа факелы, и в их свете были видны Гнобс и Штефан, недовольно ворчащие и поправляющие упряжь коней.

— Прошу прощения, путники! — Олвин подошел к ним. — Не скажете ли, как скоро я смогу добраться до Лютеции?

— Коли коня своего щадить не будешь, на рассвете окажешься в городе.

— Путь туда ночью не опасен?

— Для одиночки и в городе ночью опасно. Но дорога большей частью спокойная. Коль страшишься, можешь переночевать у этой толстой свиньи. Берет недорого.

— Благодарю. — Олвин кивнул и сделал еще шаг к этой парочке. — Где вы видели людей с желтыми глазами? — тихо спросил он.

— Тебе какое дело? — огрызнулся Штефан. — Тоже посмеяться решил? Довольно с нас.

— Мне нет нужды смеяться. Я спрашиваю, потому что верю.

Гнобс и Штефан переглянулись.

— Давай медяк, тогда и расскажем, — с вызовом глянул на Олвина толстяк.

Тоот покачал головой, ухмыльнулся и протянул монету.

— В лесу, на Волчьем мысе, — сказал Гнобс.

— На Волчьем мысе? — Олвин удивился.

Путь и в самом деле неблизкий, если учесть, что были они там в полнолуние.

— Что, тоже не веришь? — разозлился Штефан.

— Я этого не сказал. Но ведь далеко.

— А то мы не знаем, что далеко! Так и Волчий мыс не малый. Мы же в лесу были, близ Зверской дороги! Это если бы мы были в самом конце мыса, то еще дня три! А мы как раз возвращались с товаром… — Штефан вдруг осекся и смолк.

— Что за товар? — прищурился Олвин.

— Болтун чертов, — бросил в сторону спутника одноглазый Гнобс.

— Что тебе за дело до нашего товара? — Штефан сжал кулаки и сделал шаг вперед, но тут же попятился, наткнувшись на недобрый взгляд Олвина.

Тоот поднял руку с зажатым в пальцах сильверином.

— Что вы искали на Волчьем мысе? — строго спросил он.

Те двое снова переглянулись.

— После резни той… в последнюю войну… оружия много осталось от корсаров…

— Так ведь восемнадцать лет прошло. — Олвин хитро прищурился. — Поржавело.

— Оружие корсаров сто лет гнить не будет. Или не слыхал, какая сталь у них? Говорят, из колесниц богов. Легка, черна, остра, и ржа ее не берет.

— И хорошо за нее кто-то платит?

— Ремесленная гильдия в Лютеции, — недовольно пробормотал Гнобс. — Только их кузнецы знают, как с такой сталью управляться. А поскольку оружие корсаров использовать в королевстве запрещено, то все уходит на перековку. Некуда больше возить, только в Лютецию. Хотя есть один кузнец… в Артогно.

— Один? Кто ж такой?

— И ты меня еще болтуном называл? — воскликнул Штефан, обращаясь к Гнобсу.

Олвин схватил толстяка за руку и сунул в нее сильверин.