Боевые будни штаба

Учитывая характер обороны противника, сделать это было сложно. Очень внимательно следили гитлеровцы за своим передним краем. И все-таки в одну из ночей разведчики нашли лазейку и проникли в тыл обороны. За ними просочилась рота старшего лейтенанта Берулина. Она смело атаковала противника с тыла. Ее дерзкие действия, поддержанные с фронта основными силами 1-го батальона, принесли успех. Высота задрожала от взрывов. Стремительно действовали роты П. Н. Сысоева и Н. В. Савинкова, все глубже вгрызаясь в оборону врага.

Начальник штаба батальона капитан Г. М. Явруян доложил обстановку, и я понял, что необходимо как можно быстрее нарастить силы на участке прорыва.

Командир второго батальона капитан И. П. Рудко, не ожидая указаний, по своей инициативе нацелил роты на использование успеха соседа. Вслед за ним пошел, уже по распоряжению комдива, и третий батальон.

Сопротивление противника нарастало. Около двух десятков бомбардировщиков нанесли удар по нашим подразделениям, огневым позициям артиллерии и наблюдательному пункту. Два взрыва грохнули рядом, между ними оказался наш НП. Стенки его не выдержали и обрушились. Забило уши, оглушило, засыпало землей. Я разгреб землю, выбрался из разрушенного окопа. Светило солнце. Никаких звуков, будто все замерло. С трудом поднялся на ноги. За мной выполз начальник разведки капитан А. Р. Порожняк. Тяжелый дым медленно рассеивался над полем. К счастью, командира не было на НП. Порожняк лег на бок, рукой прикрыл глаза, долго сплевывал. Я попытался закурить, но после первой затяжки потянуло на рвоту.

Вспомнилось: точно так же тряхнуло меня в Прибалтике на второй неделе войны.

Бой не терпел пауз в управлении. Кто-то требовал к телефону начальника штаба. Связист, не зная причины задержки ответа, что-то мне говорил, показывая на аппарат. Я махнул рукой: мол, подожди малость. Сел на край воронки. Медленно, словно издалека, стали вползать обессиленные звуки. Наконец совершенно отчетливо услышал взрывы снарядов и скороговорку автоматных очередей. Порожняк сидел еще с полчаса, бледный, с закрытыми глазами.

На левом фланге второй батальон отбил контратаку. Отличились бронебойщики лейтенанта М. Н. Туницкого. Михаил Николаевич влюблен в свои ПТР. Когда расчет вышел из строя, Туницкий занял место наводчика. Стрелял он без промаха. Два танка подбили бронебойщики и один — артиллеристы. Все усилия фашистов удержать высоту оказались тщетными. Наши подразделения решительно продвигались вперед.

Вскоре поступили данные от старшего лейтенанта И. Ф. Тарханова (недавно назначенного помощником начальника оперативного отделения штаба бригады) о захвате высоты передовыми подразделениями. Вместе с начальником артиллерии майором А. В. Быстровым мы прикинули районы новых огневых позиций. НП бригады переместился на отвоеванную высоту.

4 мая Крымская была освобождена. Мы считали, что она — ворота Тамани и если овладеть ею, то враг побежит из Новороссийска. Но предположения не оправдались. Противник занял другой подготовленный рубеж. Для развития успеха требовались свежие части. К вечеру был получен приказ передать занимаемые позиции и выйти во второй эшелон корпуса. До наступления темноты я ознакомил прибывших офицеров с положением наших подразделений и данными о противнике.

Смена всегда таила в себе опасность. Враг мог нанести удар и наделать неприятностей. В такие минуты место офицеров штаба — в подразделениях. Я отправился в роту лейтенанта П. Н. Сысоева. Она находилась во втором эшелоне, недалеко от НП. Сысоев — один из беспокойных и добросовестных офицеров. Даже когда на фронте устанавливалось затишье или, как теперь, рота находилась вне соприкосновения с противником, он не снижал свою деловую активность. Ему требовалось что-то еще решить, уточнить, проверить, поговорить с одним из подчиненных, и он был убежден, что ни одно из этих дел нельзя отложить на другое время. Нравились мне вдумчивость и рассудительность Сысоева. Помню, во время одного короткого и быстротечного боя он вдруг остановил роту и отвел ее на исходные позиции, чтобы подготовить новую атаку.

— Если начались перебежки, то выгоднее все начать сначала, — заявил он уверенно и твердо. — Одиночки, которые перебегают на поле, рубеж не захватят. Даже если вскочит смельчак в траншею врага — ничего не сделает полезного. Надо добиваться одновременного броска всей роты. Настойчиво продвигаться, не «приземляясь», пока под ногами не окажется траншея противника.

Я высказал опасения, что при такой атаке можем потерять всех людей.

— Надо давить его огневые точки. Подчинить командиру роты орудия. Я спрошу с артиллеристов за результаты стрельбы, — убежденно обосновывал он свои выводы.

Он был прав: там, где начинались перебежки на поле боя, трудно и долго рождался успех. Перебежки — это затухание атаки. На оборону врага накатывалась не грозная волна, а набегали одиночки. Следует добиться одновременного броска на оборонительный рубеж всех подразделений.