Боевые будни штаба

Вспомнились трудные дни в прикубанских плавнях: не было соли, хлеба, вода ржавая, тухлая, под ногами трясина, об отрывке окопа и думать не приходилось; только ночью появлялась возможность встать с мокрой, зыбкой подстилки — днем могла срезать пулеметная очередь. Но здесь, казалось, еще сложнее. Большое ровное поле, без единого куста и дерева, лишь в крутой берег врезались овраги и промоины. Позади Днепр, широкий, грозный, запруженный льдинами и густой шугой. Река разрушила основной канал жизни, по которому поступали сюда продукты, снаряды, патроны, а обратно — эвакуировались раненые и больные. Приходилось жить и воевать, расходуя скромные запасы, доставляемые на лодках смельчаками-виртуозами.

Вместе с адъютантом старшим батальона шли мы от одного окопа к другому. Беседовали с красноармейцами, и они убеждались, что трудности известны всем, вид у начальника такой же, как и у них — тоже исхудал от недоедания. В окопах находились истинные герои, мужественные люди. Их подвиг не исчислялся секундами, минутами — он длился часами, днями и ночами, неделями. Они настойчиво вели схватку с врагом, холодом и голодом. Трудно сказать, какая из этих сил страшнее и безжалостнее наносила удары. Противник? Не проходило дня, чтобы он не наносил удары. Чаще без танков, по при сильной артиллерийской поддержке. Всегда требовалось быть готовыми к отражению этих ударов. Холод? За прошедшие сутки в батальоне получили обморожения несколько человек. Колючий ветер не стихал, земля покрылась ледяной коркой. Голод? Один раз в сутки еда — жидкая похлебка. Некормленые мерзли быстрее и сильнее…

На левом фланге оборонялась рота молодого лейтенанта Василия Сковородникова. На Молочную он прибыл с курсов младших лейтенантов. У него был красивый, каллиграфический почерк. Так выводили буквы разве что писаря. Не хотелось его направлять в полк. Но вот через месяц он стал командовать ротой, отпустил усики, приобрел солидность и, как говорил комбат, «оседлал опасность»… Его «персональная траншея» (выражение лейтенанта) была перекрыта куском брезента, что спасало от ветра и холода. Говорил бодро, даже с легким, чистым звоном в голосе. Все у него оказывалось в норме: завершили в срок отрывку окопов, солдаты бдительно несли службу, днем работали два снайпера — сняли трех фашистов.

— Теплолюбивых укладываю к себе в траншею, — весело говорил он. — Надышат, как в бане.

С ним мы обошли рубеж роты. При встрече ротный каждому говорил что-то свое, душевное.

— Повязка помогла? — спрашивал он одного сержанта. — Побаливает? Держись до утра.

Пулеметчика, бывшего повара, постучал по спине:

— Какую оценку дал супу харчо?

Тот улыбнулся:

— Не разобрал, проглотил и не почувствовал вкуса.

— Значит, хороший был суп, — под смех гвардейцев сострил командир роты.

В крайнем окопе сидел на корточках солдат. При нашем появлении медленно встал. Небольшого роста, лицо худое, острое.

— Пальцы на ноге застыли, — признался он.

— Быстро в мою «парилку»! А Скульского пришли сюда.

Сковородников оглядел местность, расчистил от снега площадку и сказал:

— Люди все отдают, слабеют. Не знал раньше, что старики крепче. От бескормицы только вид у них неказистый. Молодежь скорее сдает: закалка не та.

Голос звонкий, бодрый. Словно забывал лейтенант, что сам был из молодых.

Давно известно: человек с улыбкой и шуткой живет интереснее и дольше. К мрачным и душевно скупым натурам скорее приходят болезни, невзгоды, страх. Ротный будто не признавал темных красок, бодро оценивал обстановку, легко делился с другими своим запасом душевного тепла, распахивал себя людям. На мое предложение перейти на работу в штаб сразу же ответил отказом:

— Там теплее, но я привык работать с людьми.

Такие вот офицеры цементировали оборону, вселяли в воинов веру в успех. Здесь, на Правобережье Днепра, как нигде в другом месте, проходила проверку боевая закалка воинов. В такой обстановке самое сильное воздействие на бойцов оказывали не грозные приказы вышестоящих штабов, а личный пример, и в первую очередь командиров рот и взводов. Лейтенант сердцем чувствовал, что нельзя в этих трудных условиях идти к людям с холодными глазами и наглухо закрытыми створками души. Даже если он ничем не мог облегчить участь подчиненных, его приветливая улыбка и доброе слово вливали в людей уверенность в благополучный исход боя, помогали тверже держать в руках автомат и зорче вглядываться в темноту ночи.

На следующий день начальник штаба полка доложил об успешном отражении контратаки на правом фланге. Фашисты начали ее рано силами батальона при поддержке пяти танков. Удар пришелся по району обороны роты лейтенанта Сковородникова. Стойко держались воины. Экономно вели огонь ПТР и два противотанковых орудия. Два танка были подбиты, остальные отползли в укрытия.