Боевые будни штаба

Танки также стремительно, боясь, что их могут застать здесь, на месте преступления, исчезали за воротами. Когда последняя машина покинула лагерь, он погрузился в тишину. Из-под развалин выползали узники, уцелевшие после разгрома. Все еще не веря в свое спасение, они пугливо оглядывали лагерь. Без охраны, пулеметов, сторожевых собак. Наружные ворота были распахнуты настежь. Когда далеко в городе послышался снова шум моторов, люди опять убежали в свои укрытия. Они боялись, что опять сюда ворвутся немецкие танки. Но это были советские машины. Пленные выходили робко, но как только распознали своих, то с радостными криками ринулись навстречу. Трудно было поверить, что перед нами стояли наши сверстники, они были стариками.

Советский воин представал перед Европой во всем своем величии и красоте. Гражданские люди не представляли нашего солдата на поле боя, не знали, каков он в бою, но зато видели его в походной колонне, на повозке, в машине, около колодца, оценивали по внешнему виду, манере говорить, общаться с жителями. По этим данным у них создавался собирательный образ советского воина — мужественного солдата, разбившего отборные фашистские дивизии, человека красивого, привлекательного, умного, воспитанного на новых идеалах. Части уйдут дальше и, может быть, никогда сюда не вернутся, но в памяти местных жителей именно таким навсегда останется образ русского человека…

Боевые действия приобретали все более маневренный характер. В этих условиях изменились задачи и характер действий разведчиков. Им требовалось в первую очередь отыскивать промежутки в оборонительных рубежах, не занятые противником, в более сжатые сроки вскрывать группировку и замыслы врага.

Активные действия разведчиков способствовали тому, что дивизия успешно прорвала оборону на румынско-югославской границе, в начале октября в высоком темпе форсировала грозную Тису. Возросла активность авиации противника, которая действовала группами по 15–20 самолетов. При очередном налете была разбита радийная машина, серьезно ранен майор Г. И. Проценко, партийный вожак штабной парторганизации, человек исключительной скромности.

Я заехал в медсанбат, чтобы увидеть Проценко. Хирург уверил, что у раненого почти перебита осколком нога и нужно ампутировать, вторая поддается лечению без хирургического вмешательства. Лицо у Георгия Ивановича было бледным, только глаза, большие, светлые, блестели бодро. Чувствуя мое присутствие, он смелее атаковал врачей:

— Нельзя резать, нога живет, пульсирует, значит, она не отмирает.

А если есть один шанс из сотни, то надо его использовать.

Раненых уже выносили для погрузки в машины. Впереди у них длинный путь на. Родину. Для тяжело раненных, видимо, война уже закончилась. Я пожелал всем скорейшего выздоровления.

Заканчивался еще один боевой день — 22 октября сорок четвертого. Подразделения 311-го стрелкового полка, преодолев за сутки с боями более 20 километров, овладели городом Алпар и участком железной дороги с небольшой станцией Тиса-Уй Фала. Казалось, ничто не предвещало осложнений в обстановке. Но ночью фашисты, выдвинув из резерва пехотную дивизию, провели контратаку по 311-му полку. Критическая обстановка создалась в районе станции, где находилась в отрыве от главных сил одна малочисленная рота, а также разведчики и саперы. Они могли рассчитывать только на свои силы.

До полка с танками окружили станцию со всех сторон. Наши бойцы отбивались гранатами, огнем пулеметов и автоматов. Выходили из строя гвардейцы, уменьшалась интенсивность огня. Уже проскочили через рубеж вражеские танки. За ними прорвалась пехота. Стрельба вспыхнула среди пристанционных построек. Бой распался на отдельные очаги. Всю ночь шла перестрелка. Утром фашисты обнаружили только раненых. Их девятерых согнали в одно место. Тех, кто держался на ногах, били кулаками в лицо, лежащих избивали ногами. Спрашивали, где основные силы, которые вели бой, куда они отошли. Фашисты не могли поверить, что полк сражался с горсткой раненых солдат.

Над бойцами учинили дикую расправу. Рядовому П. И. Писецкому прикладом раскроили череп. Рядовому И. А. Бурличенко вывернули руки до перелома плечевых костей, на лице вырезали пятиконечную звезду. Солдаты В. Подмаско и А. М. Мишин погибли от штыковых ударов в спину…

Выдержали гвардейцы все пытки. Ни стона, ни просьб о пощаде. Только проклятия фашистам срывались у них с языка.

Палачи не ушли от расплаты, они были атакованы нашими бойцами и понесли суровое наказание за свои злодеяния…

Все полки наступали в первом эшелоне, на широком фронте, не имея между собой даже огневой связи. Нередко появлялись в тылу наших войск мелкие группы противника. Салашист, пойманный в кустах, нагло заявил:

— Мы партизаны. У вас их было много. Теперь мы осваиваем ваши формы борьбы.