Боевые маги: несмышлёныши (СИ)

Сидевших и стол освещала металлическая масляная лампа. Бросала странно движущиеся тени, выхватывала из темноты лица, удивлялась, чуть замирала и начинала рассматривать жаднее.

Спросил бледный длиннолицый и длинноволосый. Все у него казалось вытянутым, поражало аристократичностью и полным отсутствием какой-то красоты. Нос торчал вперед и выгибался крутой спинкой вверх. Брови, живущие чуть ли не сами по себе, уходили концами под падающие на лицо черный прямые волосы. Лампа удивленно перебрала светом золотое шитье малинового бархатного камзола.

— Ты знаешь причину. — Морщинистая стукнула тростью. Прищурила глаз, казавшийся через очки огромным. Блик скользнул по золотой оправе. — Правила никто не отменял. Эта территория нейтральна. И здесь нет шпионов.

– Шпионы есть везде. Где есть что вызнать… – рокочущий бас переливался, так же, как чернильно-темная кожа хозяина, третьего говорившего. — Мир давно поменялся. Даже мне это хорошо известно и ясно. Хотя мой век короткий.

Темнокожий поправил лацканы костюма, пошитого по последней моде Восточного побережья. На кончике галстучного зажима ярко блеснула рубиновая капля.

– Шпионы есть везде, — владелец камзола покосился на темнокожего с заметной неприязнью. — Кто знает, чьи глаза или уши сейчас смотрят на нас сверху?

Морщинистая повторила удар тростью. Мельком взглянула вверх.

Когда давно и прочно положенная черепица грустно провисала по краям огромной прорехи, почти достающей до стола и людей. Северное небо плевало на отсветы свечей и лампы, переливалось мириадами мигающих ночных алмазов. И слегка сыпало снегом, блестевшим и кружащимся под мертвенно-бледной луной.

– Там нет ничьих глаз, успокойтесь. – Морщинистая не любила ее, четвертую говорившую. То ли излишнюю самоуверенность, то ли за молодость или, вполне возможно, за настоящую и не блекнущую красоту. Но ей все равно до мнения старой карги. Рыжая скуластая зеленоглазка знала свою силу и свое положение. И, да, всегда верила в себя саму. -- Круг свечей Трисмегиста защищает нас полностью.

– То-то твой пес сидит у двери, – хмыкнул ее сосед, хрустнув пальцами и скрипнув кожей матовых перчаток, – полнейшая защита. Не стоит мне думать о настоящей безопасности? Последние годы даются все тяжелее. Люди никогда нас не любили.

Лампа его тоже не любила. Даже и видев в первый раз. Сложно любить страшного человека. Пусть он и кажется очень милым, добрым и просто персонажем кинофильма про Вилли Вонку. Глаза могут обмануть. Когда этого хочется. Сейчас тому не хотелось. В темных глазах плескалась тьма и ненависть.

– Охрана выдержит. – Шестая от лампы держалась подальше, прятала лицо за вуалью. Только голос, низкий, мягкий, волнующий. И шелест шелка, прячущегося за чуть искрящимися мехами. – Не надо переживать, мой дорогой. Я обещала не трогать тебя на совете.

– Прекратите! – скрипнула морщинистая. – Времени мало. Надо решать. Я этого не хочу, но никак иначе не выйдет. Мы обещали собраться, когда станет опасно, плюнуть на прошлые раздоры и решить, как быть дальше, мы выполняем обещанное. И не теряем ни частицы собственных детей, ни сил.

– Ты думаешь, мы не знаем или не помним? – камзол блеснул шитьем. – Ты слишком привыкла считать каждого из нас глупее тебя.

– Некоторые не отличаются умом, – ласково прошипела вуаль. – Очень не отличаются.

– Хватит! – морщинистая наконец-то начала злиться. Злость задрожала в морозных узорах за ее спиной, вспыхнула огненными нитями, разом растопив наледь. Кошечка у камина зашипела, выгнув спину и блеснув глазами. Псы насторожились, а остальные усатые утекли в темноту, шипя в ответ. Ара кракнул, взлетев к прорехе наверху.

– Слишком много нервов… – последний из людей качнулся в кресле-качалке, заставив заскрипеть половицы и вздрогнуть тех, кто забыл о нем. Шевельнулся темной глыбой, наклонился ближе, мелькнув роскошной бородой. – У нас есть пословица. Про собак. Что, мол, две собаки грызутся, третья не лезь. Только это не про нас с вами. И давно.

Спор прекратился. Слова упали тяжело, глыбами льда. Лампа не желала светить на говорившего. Выхватывала бороду, крепкие сильные кисти и запястья с толстыми кожаными браслетами. Морщинистая недовольно дернула щекой. Но помощь приняла с благодарностью, кивнув темноте с бородой.

– У нас мало времени, – борода шевельнулась в такт словам, – надо решать. Прямо сейчас. Я тоже против восстановления боевых магов, но не хочу нести ответственность без ваших дружеских плечей. Не вижу смысла обсуждать. Либо свобода Карлу и поиск учеников, либо мы скоро начнем грызть друг друга. Мне все равно, кого из вас грызть. Чужого мне не нужно, вы знаете.

– Никто не останется в стороне! – Рыжая блеснула изумрудами глаз. – Ты знаешь!

– Верно… – бородатый замер, покрутив в пальцах черный кружок. – И?

– Они нужны. – Морщинистая положила руки на рукоять трости. – Мой голос уйдет за поиск и дальнейшее.

– Карл нам нужен… – бородатый засопел, став похожим на медведя, – Карл и, чтоб его, новая свора малолетних отморозков, его отморозков. Говорят, последняя группа Мельхиора пропала чуть раньше его самого.