Боевые маршруты

Были и другие причины, обусловившие наши неудачи. Речь идет о том, что освоение новой техники началось, по существу, в 1940 году. Поэтому к началу войны мы имели крайне мало экипажей, летавших на новых типах самолетов. Второе, что серьезно осложнило боевую деятельность авиации, - это недостаток аэродромов. Их строительство и реконструкция в западных приграничных округах начались перед самой войной, и работы эти остались незавершенными. Поэтому многие базовые аэродромы, на которых старые взлетно-посадочные полосы успели разобрать, а новыми не заменили, оказались вообще непригодными для эксплуатации. Об этом могу судить по состоянию аэродромов в нашем округе.

Нельзя не отметить и еще одного очень важного обстоятельства, сказавшегося в начале войны. Вражеские летчики, в подавляющем большинстве своем, приобрели боевой опыт во время разбойничьих вторжений фашистской Германии во Францию и другие страны Европы; у наших его пока не было, за исключением участников боев в Испании, Китае и на Халхин-Голе.

Немецкая авиация имела, наконец, большое численное превосходство. Этим во многом и объяснялось ее господство в воздухе в начале Великой Отечественной войны.

...В субботу, 21 июня 1941 года, к нам, в авиагарнизон, из Минска прибыла бригада артистов во главе с известным белорусским композитором Любаном. Не так часто нас баловали своим вниманием деятели театрального искусства, поэтому Дом Красной Армии был переполнен. Концерт затянулся. Было уже за полночь, когда мы, сердечно поблагодарив дорогих гостей, отправили их обратно в Минск. Только пришел домой и лег спать, как раздался продолжительный телефонный звонок.

- Боевая тревога! - слышу взволнованный голос дежурного по штабу.

- Откуда сообщили?

- Из Минска.

Дрему как рукой сняло. Сердцем почувствовал, что тревога эта необычная, что случилось что-то серьезное. Неужели началась война?..

- Сигнал тревоги немедленно передайте во все гарнизоны, - приказал я дежурному. Сам быстро оделся и побежал в штаб. Жена, привыкшая к моим внезапным уходам в ночь-заполночь, на этот раз насторожилась, в глазах ее я прочел тревогу.

Одновременно со мной прибежали начальник штаба майор К. И. Тельнов и полковой комиссар А. И. Вихорев. Вопросов не задавали. Дежурный тут же вручил мне телефонограмму из штаба ВВС округа. Читаю: "Вскрыть пакет, действовать, как предписано".

Снимаю трубку, связываюсь с командирами полков. Те уже готовы, ждут боевого приказа. Разговор шифром предельно краток. Цели такие-то, встреча с истребителями там-то.

Звоню в штаб ВВС округа, чтобы доложить о готовности, Его начальника полковника С. А. Худякова на месте нет, командующего ВВС И. И. Копеца - тоже. На наш запрос: "Готовы ли к боевой работе истребители, как предусматривается планом?" - поступил ответ: "Их не будет. Лететь на задание без сопровождения". В то время мы еще не знали, что фашисты нанесли бомбовый удар по аэродромам, где базировались истребители, что большая часть самолетов уничтожена.

На всякий случай делаем еще один запрос. Нам отвечают: "Выполняйте задачу самостоятельно. Прикрытия не будет".

- Побьют нас, - высказал опасение Тельнов.

Я не хуже его понимал, чем грозит полет бомбардировщиков без истребителей, но не поддержал этот разговор. Это не учение, а война. Раз поставлена боевая задача, ее надо выполнять.

Чтобы ускорить передачу приказа в части, Тельнов и Вихорев побежали к своим телефонам, договорившись, кто и куда звонит. В это время ко мне вошел начальник дивизионных курсов командиров звеньев майор Никифоров.

- Товарищ генерал, - отрапортовал он. - Люди рвутся в бой. Разрешите и мне с ними?

Он с таким нетерпением ждал ответа, что я не устоял, хотя мог его, как воспитателя командиров звеньев, пока придержать в резерве. Обрадованный Никифоров четко повернулся и опрометью бросился к самолету.

Вскоре аэродром огласился гулом моторов. Бомбардировщики один за другим поднимались в воздух и исчезали в предрассветной дымке.

Теперь аэродром оглашался лишь урчаньем автомашин, перевозивших людей на боевые точки. Переезжало и управление дивизии на запасный командный пункт, оборудованный в лесу.

- Федор Петрович, - обратился ко мне Вихорев. - Вы тут командуйте, а я пойду к народу. Надо объяснить обстановку. Политработникам частей я уже звонил.

Вихорев имел за плечами большой опыт партийно-политической работы. Он и без дополнительных указаний знал, чем заниматься в такой острый момент. Ободрить людей, воодушевить их, не допустить и минутной растерянности, показать личный пример уверенности и деловитости. Не так давно Вихорев попал в аварию на самолете По-2, лежал в госпитале. Но теперь он, забыв о болезни, работал без устали.

Мипуло уже три часа, как полки ушли на боевое задание. По расчету времени, пора бы им уже вернуться, но с аэродромов никаких известий не поступало. Начинает одолевать тревога: все ли благополучно?