Боевые маршруты

"Тимбо!" (Тревога!) объявлялась сиреной за 30- 40 минут до приближения самолетов. Кроме того, над командным пунктом аэродрома взвивался черный флаг. Летчики занимали места в самолетах. Следом подавался прерывистый сигнал-сирена, а вместо черного на флагштоке появлялось красное полотнище, и самолеты уходили в воздух. Направление, откуда ожидался противник, обозначалось на земле условной стрелой из материи.

* * *

18 февраля 1938 года японские бомбардировщики под прикрытием истребителей пытались прорваться к Ухани - крупнейшему промышленному центру Китая, узлу дорог. На их пути встал истребительный заслон. Разыгралось ожесточенное воздушное сражение. Когда оно закончилось, на земле пылало двенадцать костров. Горели сбитые японские самолеты. Это была внушительная победа советских летчиков-добровольцев. Такого количества самолетов за один бой японцы еще не теряли.

Радостью и гордостью осветились лица наших летчиков. Они обнимались, поздравляли друг друга. В этом бою отличились Папюшкин, Селезнев, Иван Пунтус, Демидов, Ремизов, Жукоцкий, Казаченко, Конев, Вешкин, Папин, Сергей Смирнов, Хлястич и другие.

Японцы поняли, что с советскими летчиками-истребителями шутки плохи, и более двух месяцев к городу приблизиться не решались. И только 29 апреля, собрав группу из 54 бомбардировщиков, под прикрытием такого же количества истребителей они отважились взять реванш. Но финал получился опять-таки не в пользу японцев. На этот раз в ожесточенном бою советские истребители отправили на землю 21 вражеский самолет. Из наших на базу не вернулись пять летчиков.

И снова наступила продолжительная пауза. Но враг не смирился с поражением. Через месяц японские летчики в третий раз решают попытать боевое счастье на этом направлении, но оно им опять не улыбнулось. Над Уханью японцы потеряли 14 машин.

Возникает вопрос: почему японцы, имея хорошие по тому времени самолеты и подготовленный летный состав, несли тем не менее от наших истребителей большие потери?

Объясняется это, на мой взгляд, двумя причинами. Первая из них состоит в условиях базирования. Японцам приходилось летать на полный радиус, так как их аэродромы находились далеко от линии фронта. Истребители, имевшие задачей прикрывать бомбардировщиков, были в какой-то мере скованы в маневре.

Мы же в этом отношении находились в более выгодных условиях. Наши истребители, как правило, вели воздушные бои в районе своего аэродрома, имели большой запас горючего, могли повторять атаки многократно, преследовать противника, когда он уходил от цели.

Вторая причина состоит в боевой выучке и волевых качествах наших летчиков. Из числа добровольцев направляли в Китай наиболее искусных воздушных бойцов, людей смелых и решительных, преданных своей Родине, верных интернациональному долгу, преимущественно коммунистов. Эти люди готовы были скорее погибнуть, нежели запятнать свое имя трусостью. Доверие Родины они ставили превыше всего. К этому нужно добавить, что наши самолеты были не хуже, а по некоторым показателям даже лучше японских.

Эти обстоятельства понимало и японское командование, но изменить их в свою пользу не могло. Любопытен такой факт. В феврале 1938 года японские летчики сбросили на аэродром Лоянь вымпел с запиской: "Вы храбро дрались вчера. Приглашаем вас на наш аэродром", давая этим понять, что дома, мол, и стены помогают.

Мы, летчики-бомбардировщики, от души радовались боевым успехам своих друзей-истребителей и старались не остаться перед ними в долгу. Несколько раз группы наших бомбардировщиков совершали налеты на корабли противника, плавающие по р. Янцзы, бомбили железнодорожные узлы, на которых замечалось скопление вражеских эшелонов.

Ходили мы без прикрытия. Истребители нужны были для отражения воздушных налетов на китайские города. Кроме того, наши СБ в скорости превосходили японские истребители, и встреч с ними экипажи не опасались. На самолетах стояло мощное бортовое вооружение, и мы с успехом могли отражать нападение сами, а уж если заставляла нужда, могли за счет скорости и оторваться от противника. Эти обстоятельства создавали у экипажей полную уверенность в благополучном исходе каждого полета, вдохновляли их на подвиги. Как мы гордились тогда замечательной техникой, созданной умом и трудом советских ученых, конструкторов, рабочего класса!

Как-то вечером представитель китайского командования полковник Чжан пригласил меня к себе и через переводчика сообщил:

- На одном из аэродромов Нанкина базируются японские самолеты. Сегодня там приземлилась еще группа бомбардировщиков. Не исключено, японцы что-то замышляют. Возможен удар по аэродрому Ханькоу.

Офицер достал карту, расстелил ее перед собой.

- Расстояние от Ханькоу до Нанкина примерно 450 километров. Можете туда долететь? - спросил он.

- Конечно, можем, - заверил я.

- В таком случае готовьтесь.

Связываюсь по телефону с нашим военным советником, излагаю ему просьбу китайского командования. Дратвин одобрил замысел, предупредив при этом:

- Учтите, японцы на том аэродроме установили зенитки.