Боевые маршруты

- Что там у вас делается? - спрашивает он.

- Местные авиачасти на запасном, - докладываю командующему. - Работают по танкам противника. Жду, когда придут "коробочки" (танки).

Целый день мы ждали, когда появятся "коробочки", но так и не дождались.

В тот день противник почему-то не проявлял особой активности. Он выслал к городу передовую танковую группу и, видимо, ожидал подхода основных сил. Вечером узнаем: наш танковый корпус застрял в пути. Отдельные его части прошли в стороне от города и начали окапываться. Горючее у них кончилось. Мы с группой управления оказались, таким образом, отрезанными. Но в этих условиях нашелся способ связаться с командованием танкового корпуса и передать приказание удерживать Старый Оскол.

Вечером я отправил группу людей в сторону Воронежа, а сам, дождавшись темноты, перебрался на запасной аэродром. Старый Оскол горел, всполохи огня поднимались то над одной, то над другой частями города, время от времени раздавались взрывы.

Самолетов на аэродроме я не увидел. Только на взлетной полосе одиноко тарахтел трактор. Он перепахивал эту полосу, чтобы ею не могла воспользоваться фашистская авиация.

Подхожу к трактористу, спрашиваю:

- Какие вам даны указания?

- Вспахать поле, поджечь трактор и идти в Воронеж, - ответил солдат.

- А маленький самолет не видели? - Видел. Вон там стоит, -указал он рукой в сторону едва заметного в темноте дерева.

В кабине самолета сидел техник Шкорин.

- Вы, товарищ генерал? - обрадовался он, спрыгивая на землю. - А я начал уже беспокоиться о вас.

- Все взлетели благополучно? - спрашиваю.

- Все.

Солдат-тракторист уже закончил вспашку. Поставив машину посередине полосы, он облил ее керосином и поднес горящую спичку. Тут же вспыхнуло пламя.

- Эх, сколько добра уничтожаем своими руками, - с горечью вздохнул техник и отвернулся.

- Что делать? Немцы вот-вот появятся здесь, - успокаиваю его, а сам думаю: "Что трактор? Города, людей оставляем, заводы взрываем, хлебные нивы предаем огню".

Техника и солдата-тракториста с трудом разместил в задней кабине своего По-2, завел мотор и с опушки, примыкавшей к лесу, поднялся в воздух. Больно было смотреть сверху на знакомый мне старинный русский город, объятый заревом пожарищ.

В этом городе мне довелось бывать не раз. Здесь, в семье потомственного железнодорожника, родилась, провела свое детство и юность моя жена Елена Самойловна. Здесь жили ее четыре сестры, трое братьев, многочисленные родственники. С ее старшим братом Майсюком Константином Самойловичем, военным комиссаром авиационной бригады, участником гражданской войны, мы вместе служили в Военно-воздушной академии. Накануне я пролетал над этим городом на По-2 и приземлился прямо на улице, напротив дома, где доживали свой век старики и сестра жены Дарья. К машине тотчас же сбежались жители со всей улицы. Особенно много было ребятишек.

- Что нам делать? - с тревогой спрашивали растерянные женщины.

- Уходить надо, и немедленно, - говорю им. Я знал обстановку на фронте и потому категорически предупредил:

- Не сегодня-завтра немец может захватить город. Уходите.

И вот сейчас там уже хозяйничают фашисты,

...Ночью подлетаем к воронежскому аэродрому. Полоса, конечно, не освещена, но я угадываю ее по расположению аэродромных построек. Сажусь, отруливаю самолет в сторону, пытаюсь выяснить обстановку, но никто толком ничего не знает.

На аэродроме стоял крытый рваной парусиной газик. Шофер быстро домчал меня до здания областного комитета партии. У входа путь мне заслонил дежурный милиционер. Наверное, вид мой показался ему подозрительным. Был я весь пыльный, грязный, к тому же двое суток не спал.

- Не велено никого посторонних впускать, - сказал он категорично.

- Я не посторонний, меня здесь ждут, - говорю ему. - Позвоните сейчас же секретарю обкома или Голикову.

Командующий фронтом распорядился пропустить меня. Спускаюсь по затемненным лесенкам в подземелье командного пункта, с трудом нахожу нужную дверь. Командующий фронтом и секретарь обкома партии сидят за столом, склонившись над картой.

- Ну, докладывайте, что там. Вы же только что из самого пекла, - попросил Голиков, когда мы поздоровались.

- Обстановка не из приятных, - говорю командующему. - Немцы в Старом Осколе. Авиация выведена из-под удара. Танковый корпус окопался невдалеке от Старого Оскола. Чтобы спасти его, надо срочно доставить горючее. Иначе танки могут попасть в руки врага.

Голиков тут же поднял телефонную трубку, кого-то уговаривал, кому-то приказывал. Лицо у него было землистое, под глазами набрякли мешки. Чувствовалось, человек давно не спал, измучен. Не лучше выглядел и секретарь обкома партии. На долю этих людей выпала нелегкая задача: не только организовать оборону на воронежском направлении, но и вывезти из города и его окрестностей все, что можно. А связь беспрерывно рвется, управление теряется, войск под руками почти нет.

- Останетесь здесь, - посмотрел на меня командующий. - Берите в свои руки управление авиацией. Сделайте все, чтобы воспретить бомбежку города, железнодорожного узла. Готовьтесь наносить удары по танкам противника.