Боевые маршруты

Разместились мы в общежитии на Ленинградском шоссе. В воскресенье познакомились с Москвой, а в понедельник явились на аэродром. Там нам сразу же устроили проверку, но каждый из нас прошел ее с честью: в школе мы получили действительно солидную летную практику. Проверяющие остались довольны нашей подготовкой и пожелали нам удачи.

Две недели мы "работали на себя", знакомились с районом полетов, изучали различные наставления. Требования к инструкторам предъявлялись жесткие. Следовало прежде всего на память изучить все подходы к Москве в радиусе 100-150 км (населенные пункты, дороги, наиболее характерные ориентиры и т. д.). С этим мы справились успешно.

В июне прибыли на аэродром наши ученики. Это были степенные люди, в большинстве своем высший командный состав. Разделили их на отделения и группы, закрепили за инструкторами. Моя группа насчитывала пять человек. Слушатели оказались прилежными, старательными, с первых же дней у меня установился с ними хороший деловой контакт. Они понимали, что в методике я пока не ахти как силен, и прощали мне неизбежные на первых порах погрешности. Зато в технике пилотирования я был авторитетом для них, они внимательно слушали мои объяснения, тщательно следили за показом в воздухе. Со многими из них, в частности с Н. Селезневым, А. Беляковым, А. Залевским, А. Плешаковым, Б. Теплинским, М. Никольским, мы стали потом добрыми друзьями.

Инструкторская работа оказалась нелегкой. С каждым слушателем приходилось по нескольку раз в день подниматься в воздух, по возвращении подробно разбирать его действия. Но мы не жаловались на трудности, сознавая высокую ответственность за порученное дело.

Упражнения в воздухе выполнялись разнообразные. Одно из них - полет на связь - особенно нравилось слушателям, но кое-кому доставляло огорчения. Суть состояла в том, чтобы снизиться, пролететь над привязанной между колышками веревочкой, на которой укреплен пакет, захватить его выпущенной из самолета "кошкой" и доставить по назначению. Помню, у слушателя С. Панова не получалось это упражнение. То он запоздает выпустить "кошку", то захваченный пакет вдруг сорвется. Уж как я только не помогал ему - все безуспешно. Панов пришел в отчаяние. И передо мной неудобно, и неудовлетворительную оценку получать не хочется.

Накануне зачетов он отвел меня в сторону от группы и, краснея, тихо проговорил:

- Товарищ инструктор, поймайте этой чертовой кошкой пакет за меня. Это упражнение испортит мне перед выпуском всю дальнейшую биографию.

Я ответил не сразу, но умоляющий взгляд слушателя вынудил меня согласиться. Понимал, что поступаю нехорошо, но жалость к человеку взяла верх. Позже Панов сам научился с блеском выполнять злополучное упражнение по связи. Учебу в академии он закончил успешно, стал большим командиром и позже, видимо, не раз с улыбкой вспоминал эту школьную ребяческую проделку.

В академии мы не только учили полетам других, но и учились сами. Для нас, инструкторов, командование разработало особую программу-минимум, которая включала лекции и по аэродинамике, и по тактике, и по оперативному искусству. Проводились также практические занятия. Все это расширяло кругозор, помогало в работе со слушателями. Кроме того, мы осваивали новые самолеты, разрабатывали приемы их боевого использования, не раз принимали участие в больших учениях и маневрах.

На одном из таких учений экипажу нашего самолета приказали установить место сосредоточения конницы "противника". Стояла зима, "боевые действия" развивались в лесистой местности. Вылетавшие до нас экипажи обнаружить конницу не смогли. В густых, покрытых инеем лесных массивах ее действительно было нелегко разыскать.

Штурманом в моем экипаже летал Федор Коровин - опытный специалист и прекрасный педагог. Он мог по известным только ему приметам, как говорится, отыскать даже иголку в стоге сена. И вот вылетаем на задание. Под районом, где, по нашим предположениям, должен скрываться "противник", снижаемся и начинаем методически "прочесывать" квадрат за квадратом. Долго мы летали, наконец, на окраине одного из лесных массивов видим между деревьями на снегу какие-то тени. Стоп. Пройдемся еще раз над этим местом. Внимательно всматриваемся и теперь уже отчетливо различаем покрытых белыми попонами лошадей.

Возвращаемся на аэродром, докладываем командиру авиационной бригады Кармелюку о результатах воздушной разведки. Тот, в свою очередь, передает по телефону полученные сведения в наземные войска.

На второй день на аэродром приехал Алкснис. За успешное выполнение задания он наградил несколько экипажей, в том числе и наш. Своим полетом на разведку мы как бы утвердили его во мнении, которое он старался внушить общевойсковым командирам, что без авиации в современной войне не обойтись.

* * *