Боевые псы Одиума

За столом переговоров воцарилась гнетущая тишина. Превенторы слышали лишь сопение грузного доктора и то, как под ним натужно скрипит кресло. Благодаря двум камерам, дающим полный обзор гостиной, Бунтарь и Невидимка видели лица всех, кто там присутствовал. Немая сцена затянулась, и чем дольше она длилась, тем все напряженнее и непонятнее выглядела.

Холт задал конкретный вопрос, но Макдугал не торопился на него отвечать. Предложение президента «Звездного Монолита» пришлось банкиру не по душе. Это было очевидно и без слов – тоскливая мина у него на лице отражала истинные чувства Брайана. Прежнее бравирование, с каким он держался перед Мэтью, куда-то испарилось. Макдугал уже не возмущался и не пытался отстаивать свои якобы попранные права. Он раздумывал, и лишь тот, кто не имел понятия, о чем эти раздумья, мог принять их за неспешные.

На самом деле голова банкира работала сейчас со скоростью компьютера. А возможно, еще быстрее, поскольку выбор у Макдугала был невелик и поставленная ему задача не требовала сложных математических расчетов. Однако даже для такой элементарной задачи не существовало формул, с помощью которых можно было отыскать на нее единственно верный ответ. Тем не менее давать его следовало здесь и сейчас, поскольку времени на раздумья у Брайана было крайне мало – Холт не блефовал и прекрасно знал, что за ним преимущество.

Не говоря ни слова, Макдугал резким глотком выпил остаток виски, а затем медленно поднялся из кресла и направился к бару. Превенторы проследили, как Брайан зашел за стойку, открыл дверцу одного из шкафчиков, протянул туда руку и… В этот момент обе камеры в гостиной отключились, закрасив центральный и левый мониторы рябью черно-белых помех. Вместе с изображением пропал и звук. Картинка осталась лишь на правом дисплее – том, что демонстрировал холл перед лифтом, – но смотреть там все равно было не на что.

Бунтарь и Невидимка переглянулись: вряд ли камеры оборвали трансляцию из-за какой-нибудь технической неисправности. Больше походило на то, что сам Брайан отключил их со спрятанного в баре пульта. Поступок Макдугала мог обуславливаться разными причинами, но так или иначе банкир не желал, чтобы превенторы стали свидетелями его дальнейшего разговора с Холтом.

– Что происходит? – всполошилась Невидимка. – Неужели Брайан решил нас выдать? Но они же с доктором обещали помочь!

– Кажется, они передумали… – Бунтарь отошел от компьютера, приблизился к закрытой двери, припал к ней ухом и прислушался. Только ничего он этим не добился. Гостиная находилась далеко, и даже начни сейчас Макдугал и Холт громко браниться, их голоса едва долетели бы до этого кабинета.

Но пусть уж лучше бранились бы – в этом случае Бунтарь был бы уверен, что хозяин встал на их защиту. А вот тревожная тишина и выключенные камеры явно означали иное: припертые к стенке Брайан и Хансен подчинились требованию Холта и решили возвратить ему утраченную собственность. Разумеется, мнение этой «собственности» о сделке уже не учитывалось. Любопытно только, каким образом договорившиеся стороны намеревались осуществить процедуру возврата «яблока раздора»…

– Нам надо уходить, – категорично произнес Бунтарь. Его недоверие к банкиру и доктору росло и крепло с каждой секундой. – Поторопись!

– Смотри! – Невидимка подскочила на стуле и указала на работающий монитор.

Через миг Бунтарь стоял рядом с ней и тоже увидел, как от лифта ко входной двери пентхауза крадучись проследовала группа людей, одетых в одинаковую черную униформу. У тех из них, которых успел заметить превентор, в руках было оружие, на голове – шлемы, а на лицах – прозрачные защитные полумаски. Вероятно, Брайан уже открыл дверные замки, поскольку группа проникла внутрь беспрепятственно, задержавшись перед дверью лишь на мгновение.

Едва последний боец этой команды вошел в квартиру, как за окнами кабинета стремительно пролетела огромная черная тень. Соблюдая конспирацию, превенторы не зажигали свет и потому сразу обратили внимание на то, как на мгновение померкли огни соседних зданий.

Метнувшийся к окну Бунтарь разглядел в ночи только хвост крупного геликоптера, появившегося неизвестно откуда и теперь маячившего над Фридмэн-тауэр. Но что самое любопытное – этот «Скайпортер» двигался почти беззвучно, словно охотившаяся ночная птица. Только по едва уловимой вибрации оконного стекла ощущалось, что с той стороны по нему бьет воздушный поток от геликоптерного винта. Хотя в пентхаузе были установлены звуконепроницаемые стекла, прилет Макдугала Бунтарь и Невидимка все равно не проворонили. Чего могло не случиться с этим геликоптером, не заметь превенторы тень за окном.