Боевые слоны в античности и раннем средневековье

По мнению П. Д. Арманди, то, что римляне не использовали слонов против кимвров и Митридата VI, хотя они могли получить от этого большую пользу, является лучшим доказательством того, что они "никогда не испытывали большого доверия к этому роду войск"[260]. Однако так ли это? Намерения Цезаря в отношении использования слонов в парфянском походе позволяют усомниться в правоте П. Д. Арманди. Одним из доказательств, подтверждающих в глазах этого исследователя его главный вывод, является, пожалуй, тот факт, что римляне, став повелителями Африки, не пожелали подкрепить свои военные силы слонами и положили конец "эпохе боевых слонов".

Однако является ли данное обстоятельство свидетельством неэффективности действий слонов на полях сражений? Если римляне с пренебрежением относились к слонам, то почему в каждый мирный договор с противником, использовавшим этот род войск, они вводили статью, содержавшую запрет на него? Данный факт, кстати, отмечает и сам П. Д. Арманди. Римляне запрещали своим побежденным противникам содержать боевых слонов, подобно тому как они налагали запрет на содержание военных флотов. Такое внимание римлян к боевым слонам должно свидетельствовать не о пренебрежении, а о вполне обоснованном опасении.

Слон стал для них самым наглядным символом и зримым воплощением военной мощи их наиболее грозных противников. Официальная пропаганда утверждала, что римский солдат был непобедим, что нет такой силы, которая не отступила бы перед его мужеством и отвагой. Римский солдат мог в одиночку вступить в борьбу со слоном и непременно должен был выйти из этого поединка победителем. Наши литературные источники донесли до нас несколько подобных анекдотов, о которых уже упоминалось выше. Истребление слонов, захваченных у неприятеля, на цирковых аренах говорило опять же не о презрении римлян к этим животным, а скорее, наоборот, о том большом значении, которое в глазах народа имели эти четвероногие для их врагов. Принося в жертву своей мстительности слонов Пирра или карфагенян, римляне тем самым праздновали победу над самой военной организацией неприятеля.

Сокрушив Карфаген, римляне вдруг увидели, что слоны, их самый страшный и опасный соперник на полях сражений, могут быть теперь использованы к их собственной выгоде. Поэтому, забыв о своем "пренебрежении", они при первой же возможности поспешили обзавестись этим боевым средством. Парадоксальным является тот факт, что римляне использовали боевых слонов на протяжении более длительного периода, чем карфагеняне. Пунийцы, как отмечалось выше, обзавелись слонами только после сицилийской кампании Пирра (вторая половина 70-х гг. III в. до н. э.), а последний раз вывели их на поле сражения в 202 г. до н. э. Римляне же впервые использовали слонов в битве при Киноскефалах (197 г. до н. э.); они определенно использовали их в 121 г. до н. э. против аллоброгов и могли бы располагать этим боевым средством и далее, если бы не перестали поддерживать дружеские отношения с нумидийскими царями. Наконец, римляне вернулись к использованию боевых слонов в эпоху гражданских войн, и кто знает, как бы сложилась военная история слонов, если бы не меч Брута.

Последним сражением, в которой римляне попытались использовать слонов, как отмечалось выше, была битва при Тапсе (46 г. до н. э.). Нельзя не заметить существенную разницу между этой битвой и описаниями более ранних сражений, в которых принимали участие эти животные. В Индии слоны Пора топтали македонскую пехоту, врываясь в ее ряды; в битве при Тунете они прорвали римские боевые порядки, а во время восстания наемников взяли штурмом неприятельский лагерь. Единственным сражением, в котором слоны ведут себя так же, как при Тапсе, является сражение при Заме (202 г. до н. э.).

По сообщению Полибия, уже в начале боя звуки труб и рожков испугали некоторых слонов, которые тут же повернули назад [Polyb., XV, 12, 1–2]. Согласно Ливию, лишь нескольких слонов удалось погнать на врага, остальные же, напуганные шумом, смяли собственный строй [Liv., XXX, 33, 13–14]. Картина представляется более чем странной. Если слонов можно было напугать звуками труб и рожков, то тогда становится непонятным, почему римляне и другие народы, которым приходилось бороться против этих гигантов, никогда не прибегали к столь простому и эффективному средству. Ответ напрашивается сам собой: в сражении при Заме участвовали животные, не привыкшие к такого рода шумам. Другими словами, последние слоны, на которых возлагали свои надежды карфагеняне, были плохо обучены и не имели никакого боевого опыта. Эти животные были отловлены не ранее 203 г. до н. э. Согласно сообщению Аппиана, когда в Карфагене стало известно, что Сципион уже готовится высадиться в Африке, только тогда пунийцы отправили Гасдрубала, сына Гескона, на охоту за слонами [App., Lib., II, 9].