Боевыми кабанами не рождаются

Развернувшись на каблуках к призрачным норнам-часовым, что сверкали серебром в свете луны, он спросил:

- А вы что думаете?

Взмахом руки Мирт указал на вепря и на Старого Мага и добавил:

- Похожи, как родные братья, правда?

Как будто в ответ, раздалось громкое фырканье. Одно — принадлежавшее вепрю — говорило об отвращении. Другое издала Аластриэль, пытавшаяся сдержать смех.

Эльминстер протянул морщинистую старую руку и пощекотал её прямо над одним бархатно-гладким бедром. Когда она посмотрела на мага, он хрюкнул, прямо как свинья — и она расхохоталась, заулюлюкала звёздам, бросаясь его обнять.

Кабан повернулся к полуорку, который по-прежнему неуверенно мялся рядом. Сердитый взгляд Орока сменился озадаченностью, а небольшой арсенал его оружия наполовину опустился к земле.

- Я так и думал, - проворчал мужчина, запертый в теле вепря. - Все маги — абсолютно, невыносимо чокнутые!

Орок опустил взгляд на борова,  потрёпанное лицо полуорка выразило ещё большее недоумение, и он прорычал:

- Разве это новости?

***

Разговор свернул на вино, и было продегустировано достаточно разных сортов, чтобы все четверо красных магов погрузились в оживлённую беседу с хозяйкой. Затем отворилась дверь и вошёл непредставленный гость, опоздавший к трапезе. У него за спиной в дверях показалось несколько лиц, наблюдавших за гостем.

Тот с некоторой осторожностью подошёл к большому столу, лавируя между арфистами, разносившими блюда и графины, заменявшие жаркое сладостями и фруктовым льдом. Они лишь улыбались гостю, но виной тому, вероятно, была его внешность. Они все уже встречали Эльминстера из Долины Теней — хотя сейчас он, судя по всему, не пребывал в своём обычном весёлом настроении.

Достигнув последней колонны перед просторным центром увенчанного куполом зала, где стоял пиршественный стол, гость замерцал, исчез — и на его месте оказался грязный, покрытый шрамами вепрь, моргающий в свете свечей.

Животное оглядело беседующих за столом, обращая внимание на блеск вина, на то, как гости любуются зрелищем, которое обеспечивало платье их хозяйки с низким вырезом, когда она подавалась вперёд, чтобы наполнить их кубки... и как будто глубоко втянул в себя воздух.

Затем кабан засеменил вперёд, направляясь к одному из мест.

- Здравствуй, любовь моя, - сказал голос Эльминстера на ухо Симбул, когда неожиданное выражение испуга на лице Теривеля предупредило её, что вепрь — живой, крупный и вонючий — обошёл стол и целенаправленно направляется к ней, и клыки сверкают над его слюнявым рылом. - Как тебе моя личина? Благодаря ей сегодня я попал куда нужно!

К полному изумлению красных волшебников, королева Агларонда сердечно рассмеялась, когда кабан подошёл и протянул к ней своё рыло. Обхватив руками его здоровенную косматую голову, она наклонилась вперёд и с энтузиазмом поцеловала зверя.

Перед ней вспыхнул свет. Плотная и вонючая свиная голова закружилась, задёргалась в её руках в самом сердце клубящегося сияния, и из ниоткуда тихий, но яростный женский голос произнёс: «Я проклинаю тебя, Бролант из Тэя, на...»

Симбул обнаружила, что смотрит в испуганное лицо грязного, вонючего голого мужчины, такого испачканного и волосатого, что с тем же успехом он мог носить меховой жилет. Он посмотрел на неё в ответ с отчаянной надеждой и абсолютным ужасом в глазах, его губы дрожали, как будто он хотел прокричать что-то, что боялся сказать — а затем откуда-то ударило ещё более яркое серебристое сияние, обернуло его плащом, и он исчез.

Королева Агларонда почувствовала, как у неё по подбородку течёт кабанья слюна, увидела грязь на своих руках. Она вскочила на ноги. Её стул с высокой спинкой упал на бок. Её гости из Тэя застонали в ужасе, отпрянув, когда она как будто нависла над ними, выше любой смертной женщины. Все свечи в комнате погасли — а затем взорвались колоннами пламени до самого потолка.

- Это ВАШИХ рук дело? - проревела она голосом, от которого кровь текла из ушей, а услышать его можно было даже в самых шумных тавернах Ордулина. - Как вы, черви, ПОСМЕЛИ...

Четверо красных волшебников вскочили на ноги и разбежались во все стороны — и комната взорвалась вокруг них.

Огромная каменная рука вырвалась из ближайшей стены и потянулась к Имриту Халавандеру. Тот взвыл, беспомощно замахал руками в воздухе, и в очередной раз потерял сознание. Молнии метались по комнате, швыряя по галереям корчащихся арфистов со вставшими дыбом волосами. Пол вздыбился, как грозовое море, швырнув Калрата Хортила на колени, а потом ничком, когда тот снова попытался сбежать, и как куклу подбрасывая бесчувственное тело Халавандера.

Йондро Беласк зарычал, выхватил два жезла и выстрелил ими в Симбул — а потом ещё раз и ещё, и продолжал стрелять, даже когда они превратились в небольшой лес рук скелетов, рвущих его костяным нестройным хором.