Боевыми курсами. Записки подводника

Пока подводная лодка стояла в доке, каждый день у меня начинался с того, что я надевал комбинезон, спускался по трапу в док и изучал забортную арматуру, кингстоны и цистерны корабля. Во время строительства значительная часть механизмов и устройств находилась в разобранном состоянии и можно было осмотреть их не только с внешней стороны, но и изнутри. Я не стеснялся привлекать для изучения устройства старшин и краснофлотцев. Им нравилась моя напористость, и они от души делились со мной своим опытом и знаниями.

Командовал подводной лодкой «С-31», как я уже говорил, И. Ф. Фартушный, опытный и грамотный подводник.

Первым комиссаром на нашей подводной лодке был старший политрук Моисей Порфирьевич Иванов. Он был весьма энергичен и подвижен и круглосуточно проявлял повседневную заботу о всех членах экипажа.

На подводной лодке была небольшая по численности партийная и более многочисленная комсомольская организации. Вся партийно-политическая работа была нацелена на обеспечение основных учебно-боевых задач, стоящих перед подводной лодкой.

Служба на новой, строящейся подводной лодке оказалась нелегкой. Необходимо было осваивать новую боевую технику и вооружение, уделять больше внимания занятиям по специальностям, скрупулезно отрабатывать организацию службы и налаживать дисциплину. Мы в те дни уделяли этим вопросам очень много времени.

Быстро промчалось лето, наступила осень 1939 года. Заводские работы подходили к концу, и по ночам, когда на подводной лодке не было рабочих, мы стали усиленно отрабатывать боевую организацию. Дела продвигались неплохо. Несмотря на малый срок, нам удалось сделать многое, хорошо подготовить личный состав к выходу в море для ходовых испытаний.

Вскоре наступил период испытаний — всесторонняя проверка подводной лодки, ее тактико-технических данных, надежности работы механизмов и приборов, опробование оружия.

Сдаточным механиком от Николаевского судостроительного завода был назначен Шепталенко, чью крупную фигуру в те дни можно было увидеть повсюду. Ему было лет сорок. Он за всем следил, все знал досконально и быстро на все реагировал, от души распекая нерадивых. В его зычном голосе, однако, не слышалось резких ноток, а большие глаза искрились самой добротой, отзывчивостью и заботой. Рабочие уважали и верили ему, все замечания принимали беспрекословно, а указанные им недостатки устраняли молниеносно. Он в совершенстве знал устройство подводной лодки, и я бы сказал, не хуже нашего инженера-механика, что вполне закономерно, ибо все строительство корабля проходило на его глазах. В вопросах же управления кораблем и отработки боевой организации он отдавал пальму первенства командиру 5-й боевой части. Между ними иногда возникали вполне естественные трения, которые носили скорее творческий характер. Что и говорить, очень помог нам Шепталенко в освоении новой подводной лодки.

Всю осень и зиму представители судостроительной промышленности сдавали подводную лодку нам, военным морякам. Помню, очень много хлопот доставило нам сильное искрение дизелей на полных ходах, которое ночью могло демаскировать идущую над водой подводную лодку. Устранение этой неполадки заняло чрезвычайно много времени. Искры, выбрасываемые отработанными газами из глушителей, подсчитывались представителями государственной комиссии приемки кораблей и личным составом подводной лодки. Вначале искры вылетали из глушителей тысячами в минуту, затем, после улучшения конструкции системы орошения выхлопных газов, рабочие судостроительного завода уменьшили их количество до нескольких сотен, чем обе стороны и удовольствовались.

В это время я часто вел беседы с комиссаром подводной лодки, старшим политруком Моисеем Порфирьевичем Ивановым, о вступлении в партию. Я строже стал относиться к себе, к службе, задумался над своей дальнейшей судьбой и, откровенно поговорив с некоторыми коммунистами, решил вступить в их ряды. В марте 1940 года меня приняли в партию.

24 июня 1940 года были окончены государственные испытания и подписан приемочный акт, наступил знаменательный день подъема военно-морского флага. Подводную лодку мы украсили флагами расцвечивания. Весь личный состав замер в строю на палубе новой подводной лодки. Этот день по флотским обычаям считается днем рождения корабля.

До восьми часов осталась одна минута. Прозвучала команда:

— На флаг, гюйс и флаги расцвечивания — смирно! Ровно в восемь часов раздались долгожданные слова:

— Военно-морской флаг, гюйс и флаги расцвечивания… поднять!

Под торжественные звуки Государственного гимна на флагштоке взвился белый с голубой полосой внизу военно-морской флаг. Наш подводный корабль вошел в строй.

После этого знаменательного события наш штурман, старший лейтенант Алгинкин, получил новое назначение, и вместо него был назначен лейтенант Яков Иванович Шепатковский.