Боевыми курсами. Записки подводника

А вдали, в самом конце залива, стояла Кола — старинный рыбацкий поселок, в честь которого назвали залив. Кола возникла значительно раньше Мурманска (пять столетий тому назад). Постепенно она обросла новыми домиками рыбаков и мореходов, однако большого развития не получила в силу мелководности залива в этом районе.

В то время Мурманск представлял собой небольшой порт с. одной грузовой стенкой и одиноким портальным краном над ней. Торговые суда стояли на якорях на рейде, ожидая своей очереди для погрузки или разгрузки, здесь же встал на якорь и «Комсомолец».

Сойдя на берег, мы познакомились с городом, застроенным деревянными одно — и двухэтажными домиками и выглядевшим тогда совсем иначе. Все дома смотрелись одинаково уныло. Ветхие, с покосившимися от времени кривыми балкончиками, они встречали нас крайне неприветливо. По тротуарам главной улицы имени Ленина тянулись грязные, побитые деревянные мостки. Над серыми, приземистыми домами, образующими кривую улицу, виднелось единственное кирпичное здание — Дом культуры рыбаков «Арктика». Редкие жители на улицах города, одетые в более чем скромную одежду, сторонились нас и отвечали на наши вопросы крайне неохотно.

— Как нам пройти к парку культуры и отдыха? — наивно спрашивали мы встречных, которые молча провожали нас укоризненными взглядами.

Позже нам стала понятна причина такого отношения: в городе не оказалось ни одного порядочного дерева, не то чтобы парка.

Вокруг города и на противоположном берегу Кольского залива высились однообразные, покрытые мхом и лишайником, серые скалистые горы. Север, несмотря на всю свою суровость, нам понравился. Баренцево море, с зеленоватого оттенка водой, высокими скалами и крутыми берегами, запомнилось мне на всю жизнь.

«Комсомолец» часто выходил в Баренцево море, мы хорошо «оморячились». Ходили на шлюпках под парусами и на веслах и в борьбе с северной стихией хорошо закалились. Много труда мы вложили в строительство Полярного — будущей главной базы Северного флота. Каждое воскресенье, а иногда и в рабочие дни мы расчищали взорванную за неделю скалистую породу.

Вскоре мы пошли на «Комсомольце» в большой поход — вокруг Скандинавского полуострова через Баренцево, Норвежское, Северное моря, далее через проливы Скагеррак, Каттегат и Большой Бельт, Балтийское море и Финский залив в Кронштадт.

Едва миновав остров Килдин, мы повернули на запад в Северную Атлантику и вскоре почувствовали всю мощь океанской волны: «Комсомолец» стало изрядно качать с борта на борт, хотя с берега поддувал слабый ветерок и не было даже намека на шторм.

Во время этого похода мы вели штурманскую прокладку, изучали характер побережья Скандинавских и Прибалтийских стран.

Через несколько дней мы вошли в Финский залив, и в осеннее пасмурное утро нам открылась панорама знаменитого острова Котлин с ансамблем старинных зданий, увенчанным куполом морского собора, построенного на деньги матросов. Перед нами на свинцовых волнах Кронштадтского рейда горделиво покачивались боевые корабли краснознаменного Балтийского флота.

Вскоре мы прибыли в Кронштадт, который был тогда главной базой Балтийского флота. О нем у нас осталось много добрых воспоминаний. Для нас — военных моряков — Кронштадт стал хорошей школой становления, мужества и флотского мастерства.

Практику 1935 года мы проходили на Балтийском море в отряде учебных кораблей, в который входили крейсер «Аврора», учебные корабли «Комсомолец» и «Курсант», канонерская лодка «Красное знамя», эскадренный миноносец «Артем» и парусные шхуны «Учеба» и «Практика». Вначале мы ходили на «Авроре», затем на учебном корабле «Курсант». Главное внимание на этот раз было уделено штурманской практике, навигации и мореходной астрономии. Походы были частыми и интересными, но Балтийское море не смогло пленить мое сердце настолько, как суровое Баренцево море.

А в 1936 году наша практика проходила на подводных лодках типа «Щ» — «щука». Сперва мы тщательно изучали устройство этих подводных лодок, механизмы, корабельное устройство, магистрали, боевую технику, а затем чертили схемы всего корабля и каждого отсека в отдельности. Позже стали выходить на «щуках» в море и впервые почувствовали себя подводниками.

В 1937 году нашу последнюю практику мы походили в Балтийском море сперва на подводных лодках, а затем на гидрографических кораблях «Охотск» и «Океан».