Бог-без-имени (СИ)

Мужчина грузно наклонился, отломил от сырного полукруга едва поместившийся в ладонь кусок и протянул его гостю. Фьольвир с благодарным кивком принял подарок. Сыр был вкусный, соленый. Мужчина с интересом смотрел, как Фьольвир ест, отщипывая по чуть-чуть.

- Вкусно? - спросил он.

- Да, - ответил Фьольвир.

- Что-то надумал?

- Нет.

Мужчина шевельнул челюстью.

- Хотя бы честно, - сказал он. - Но я подскажу тебе, кто ты.

- Мтаг, - произнес Фьольвир.

- Что?

- Мтаг был здесь?

- О! - удивился мужчина. - Обычно я спрашиваю. - Он с азартом потер ладони. - Это возбуждает аппетит!

- Я… - вновь начал было Фьольвир, но был остановлен сердитым жестом.

- Помолчи!

Мужчина подвинул к себе несколько блюд и, поглядывая на Фьольвира, принялся без разбора поглощать все, до чего могли дотянуться его пальцы. Он ел, урча, жадно, торопливо заглатывая схваченное, размазывая жир и сок вокруг рта, не жуя, словно Фьольвир вот-вот мог решиться и отнять у него еду. В его пасти исчезали сыр, рыба, ягоды, хлеб, грибы, куски жареного мяса, зелень, икра и плоды, не имеющие названия, но плотно набитые алыми зернами.

- Эй, - сказал Фьольвир.

Мужчина, насыщаясь, затряс головой, предупреждая от того, чтобы его отвлекали.

- Тьма…

- Угум, - кивнул мужчина.

Он попытался целиком запихнуть в себя обжаренную куриную тушку, но с первого раза у него это не получилось. Тушка исчезла в глотке наполовину, потом едок посинел, позеленел и с хрипом выташил ее обратно. Птица повисла над мужчиной, расправив черные огрызки крыльев. Жир и слюна закапали с нее на халат.

Мужчина причмокнул.

Фьольвир тронул его за плечо.

- Если ты пропустил…

- Не мешай мне есть, уважаемый! - с угрозой произнес мужчина.

Покачав тушку в пальцах, он распахнул рот и опустил курицу в глотку повторно. Горло его взлулось и опало. Мужчина, икнув, облизал пальцы. На жирных губах заблестела улыбка.

- Если тьма… - сказал Фьольвир.

Блюда разлетелись со звоном. Раскатились яблоки. Сочащимся обломком упала в песок пчелиная сота.

- Слушай, ты, уважаемый! - вырос перед Фьольвиром мужчина. - Ты - неизвестно кто. Человек, муж, герой. Там, - указал он на арку, - это ничего не значит. Ничего! Кем бы ты ни назвался. Тьма там, понимаешь, тьма. Ей безразлично. Он еще вопросы задает! Пошел вон отсюда!

Босой ногой он ударил Фьольвира в бедро, вынуждая того сделать шаг в сторону.

- Давай-давай!

- Ты…

- Проваливай!

Фьольвира развернуло от моря к береговому подъему. Он не хотел, но против своей воли, взрывая песок ступнями, пошел прочь от ковра и от арки. Отпустило его только через десяток крафуров.

Фьольвир остановился.

Злость разгорелась в нем, сжала пальцы в кулаки. Вот как, мрачно подумалось ему. Приходишь спасти мир, а тебе говорят: проваливай. Ты не герой, ты - никто, ты - неизвестно кто. Сидит тут, тварь, жрет и загадки загадывает. Дела ему ни до чего нет. Весь мир рухнет во тьму, этот обжора будет в плошку смотреть.

Ну нет!

Фьольвир развернулся. Унномтюр, какой бы он ни был воображаемый бог, столько времени убеждал, будто его миссия - спасти мир, что никакое жирное убожество не сможет встать у него на пути. Он, Фьольвир Маттиорайс, сын Магнира, - все-таки герой!

- Эй, уважаемый!

Фьольвиру показалось, что крикнул он громко, но усач, поглощающий еду, его не услышал. Хорошо. Где топорик? В руке! Где он сам? Рядом! Близко! Так близко, что видны редкие волоски на розовом затылке сидящего.

- Уважаемый!

- О, ну чего тебе еще? - недовольно спросил мужчина.

Он оторвался от блюда и повернул к Фьольвиру измазанное жиром щекастое лицо с прилипшими к подбородку крошками, рисинками и кусочками кожи.

Фьольвир не раздумывал.

Лезвие топора с ходу раскроило рот обжоры, придавая тому неожиданную широту. Удивление так и застыло в темных глазах. Следующий удар пришелся в шею, брызнувшую сиреневым соком. Дальше Фьольвир вознил топор в пухлое плечо, выдернул его, словно из теста, и вбил уже в грудь.

- Я хочу спасти мир!

Мужчина содрогнулся. Из глотки его брызнул фонтан крови, перемешанной с едой. Он упал на ковер, засучил ногами и безотчетно сгреб ткань под себя. Халат и штаны его намокли розово-красным узором. Но остановить Фьольвира это уже не могло. Какое-то время он врубался в спину поверженного обжоры, из которой, как щепки из дерева, лезли мясные волокна. Топор вниз, топор вверх, топор вниз. Даже когда мужчина прекратил хрипеть и шевелиться, он еще несколько вдохов и выдохов дробил ему лопатки и позвоночник. На языке было солоно, в голове шелестело: «Вот и тьма. Вот герой, вот тьма. Теперь-то все ясно, уважаемый?».

Устав, Фьольвир сел рядом с мертвецом. Ягоды, хлеб и сыр промялись под коленями. Задувал ветерок. Волны с шорохом накатывали на берег.

- М-да, - раздался вдруг голос.

Двойник обжоры в чистом халате и чистых штанах опустился рядом.

- Ты? - удивился Фьольвир. - Я же тебя только что…

Мужчина кивнул, склонившись, мельком осмотрел мертвого себя.

- Да, - сказал он, - хорошо ты меня отделал. Всю злость выместил, да? Думаешь, я тебя из собственной дурости не пускал?

- Не знаю! - буркнул Фьольвир.

Он подтянул топорик поближе. Мужчина оценил это понимающей ухмылкой.