Бог Без Мира (СИ)

- А не то столкнешь в реку? – не сдержавшись, поддразнил Локи. Хела закатила глаза, пробормотала что-то насчет домашних зверюшек, и исчезла в портале. Локи вновь остался в одиночестве. Под ним мчался поток смертей и страданий, справа ждали холод, покой, безмолвие, слева…Йотун внимательно посмотрел на противоположный Хельхейму берег. Пейзаж такой же мрачный и пустынный. Как еще может выглядеть преддверие смерти? Едва ли лучше, чем сама смерть. Но смерть хотя бы была понятной, а что его ждало в мире живых? Вспомнилось, как Тор обещал не бросать его среди кошмаров, что создал Один. И ведь не бросил бы, если бы Локи сам не отпустил его. Интересно, что думает асгардец сейчас, стоя над телом поверженного противника. Ему грустно? Он счастлив, что отделался и от свихнувшегося отца, и от самого худшего брата? Стоит ли вернуться только ради того, чтобы просто узнать?

Локи скривился. Тор, Тор, Тор. О чем бы он ни подумал, все упиралось в Громовержца. Вот только правда была в том, что сейчас Тор был единственным, кто остался у Локи в мире живых. По сути, кроме разве что Фригг, так всегда и было. Несмотря на насмешки Громовержца, на издевки, на зависть, что Локи испытывал, старший брат был ему дорог. Локи хотел быть если не таким, как Тор, то хотя бы равным. Но все всегда шло не так и вот, он, Бог Обмана сидит на мосту между мирами живых и мертвых, раздумывая, куда ему податься, пока не вернулась с прогулки местная повелительница, грозящаяся утопить его в реке с чужими смертями. Локи неуверенно хихикнул, а в следующий момент разразился неудержимым хохотом, пугающе прозвучавшим в тишине на границе миров. Вот уж действительно, сцена достойная того чтобы о ней узнали. Когда он вернется в материальный мир, стоит подумать над тем, чтобы написать пьесу с подобным поворотом сюжета… Локи враз перестал смеяться, ему стало не по себе. Когда он вернется в материальный мир. Эта мысль пришла сама собой, непроизвольно. Наверное, все же стоило обдумать ее как следует. Вряд ли Хела скоро нагуляется, после шести-то лет взаперти. Да и до этого она не очень-то долго была на свободе. Йотун растянулся на мосту, заложив руки за голову, уставился в уродливое небо над Хельхеймом. Думал он о том, что падая в бездну, был готов к неизбежному.

***

События последующих дней смешались в безумный хоровод событий. Тор сам толком не понял, как могло случиться так, что он вдруг стал царем Нового Асгарда. Просто солдаты, вошедшие в разгромленный золотой Зал при виде его, стоящего над бездыханным телом Локи, молча преклонили колени. Самому Тору тогда было плевать, только что он, рыча от бессильной злости, раскидывал камни, а, при виде изломанного тела младшего брата, едва не впал в безумство. Солдаты поняли его отчаяние по-своему, они считали, Тор оплакивает смерть Одина. Каждый из них желал царю гореть заживо, но все же они были людьми и, несмотря на все пережитые беды, понимали подвиг и горе сына, вынужденного убить отца. Тор же не знал, кого именно он оплакивал. Одина, в его безумии, Локи в его страданиях или же самого себя. Горечь и боль, что копились последнее время, выплеснулись, наконец, однако успокоения не принесли. Где-то рядом прозвучало «Мой царь…», а затем «Оставим его». Одинсону было все равно. Он осторожно обнял безжизненное тело Локи, положил его голову себе на плечо, и медленно раскачивался из стороны в сторону, словно баюкая младшего брата. В голове не было ни одной мысли, в тот момент Тор едва ли вообще способен был о чем-то думать и что-то соображать. Наверное, поэтому он не сразу понял, что искалеченное тело в его руках стало леденеть, а по непокрытым одеждой участкам кожи поползли рельефные узоры…

Коронации не было, впрочем, как не было ее и при предыдущем царе. Но если появление первого монарха вызвало у людей благоговейный трепет, второго встречали с настороженной надеждой. Тор взошел на трон разрушенного Нового Асгарда. Первым официальным мероприятием, что он провел в новом качестве, были похороны погибшим. Не было слез, не было горестных причитаний. Люди смотрели на погребальные костры, молча жались друг к другу, осознавая, насколько жадной может быть смерть и насколько незащищенной жизнь. Каждый в городе потерял близкого человека, ни одну семью не обошло страшное горе. И каждый понимал, их жизни больше никогда не станут прежними. Горожане не расходились почти до утра, дожидаясь, пока не догорит последний костер, однако, самой последней площадь покинула никому не знакомая невысокая темноволосая женщина в черных одеждах.

Кораблями, что протаранили военный звездолет Корпуса Нова, управляли простые пилоты, которых по приказу Одина готовили Джон Сибли и его люди. Взрывчатки, что вез на борту каждый из них, хватило, чтобы огромный корабль развалился на куски прямо в воздухе. Разумеется, обломки все-таки нанесли ущерб и без того пострадавшему городу, но все понимали, если бы звездолет упал целым, последствия были бы катастрофическими.