Бог Боли

Этот маленький засранец встает, шепчет что-то Аннике, и она прерывает свои выходки с Яном, чтобы услышать, а затем широко улыбается ему.

Он идет к дому, а я скрываюсь из виду, пока он идет в ванную, вероятно, чтобы умыться или выблевать то, чем она его кормила.

Когда он выходит, я не пытаюсь спрятаться, и он делает паузу, прежде чем направиться в сторону сада.

Я преграждаю ему путь, и он останавливается, подняв бровь.

— Это радушный прием? Или у тебя где-то спрятан пистолет?

— Ты сегодня ужасно разговорчив.

— И подозрительно, что ты не угрожаешь мне телесными повреждениями.

— Мы перейдем к этому вопросу через несколько минут.

— Во что бы то ни стало. Давай покончим с этой утомительной работой.

— Это был сарказм?

— Был? Анника научила мне.

Это маленькое гребаное дерьмо будет погребено под землей на шесть футов раньше, чем моя жена и дочь проснутся завтра.

Он делает шаг ко мне, вся беззаботность исчезает с его лица.

— Я буду рад потакать любым твоим угрожающим причудам, и я не расскажу об этом Аннике или Лии, но я говорю тебе прямо сейчас, что ты не сможешь забрать у меня то, что принадлежит мне.

— Что, блядь, ты только что сказал?

— Моя. Анника моя, и никто не изменит этого факта, даже ты.

— Анника в конце концов забудет тебя.

— Продолжай мечтатель, Адриан, и пока ты будешь мечтать, я стану твоим зятем. Мы будем усердно работать, чтобы подарить тебе прекрасных внуков.

— Нет, если ты каким-то образом умрешь до этого. И кто дал тебе разрешение называть меня по имени?

— Мне не нравится мистер Волков. Слишком длинно.

Либо этот ублюдок дерзок, либо ему совершенно наплевать на свою жизнь. Или возможно, и то, и другое.

— И еще, если ты такой собственник, почему ты до сих пор ничего с ним не сделал?

Я поворачиваюсь так, чтобы мы оба стояли лицом к сцене в саду. Анника брызгается водой, а Лия наклоняется, смеясь над чем-то, что сказал Ян, пока он ухмыляется, как идиот.

— Он гребаный клоун, который не знает своего места, — бормочу я себе под нос.

— Чему ты должен был научить его давным-давно, — говорит Крейтон таким же недовольным тоном.

— Думаешь, я не пытался? Он отскакивает назад, как паразит, единственная цель которого — вывести меня из себя.

— Анника упоминала, что ты часто угрожал отправить его в тюрьму в спецназ в России. Есть ли причина, по которой этого не произошло?

— Видишь эту женщину?

Я наклоняю голову в сторону жены.

— Это и есть причина.

— Ты и сейчас можешь это сделать.

— Он слишком стар.

— Можно ли поставить его на административную должность?

— Возможно.

Я разделяю первый взгляд понимания с маленьким ублюдком.

По крайней мере, мы оба терпеть не можем Яна.

Точнее, то, как он близок к двум женщинам.

Когда мы вместе подходим к сцене, Ян даже не удосуживается встать и продолжает потягивать коктейль, который приготовила для них Огла.

Это Анника, чье выражение лица загорается, как фейерверк, когда она видит меня со своим все еще не парнем, а я все еще не угрожаю сбросить его в ближайшую канаву.

Она была его представителем, менеджером и специалистом по PR с самого острова и использовала все уловки, чтобы заставить меня потеплеть к нему.

Например, упоминание о там, как он защищал её и о том, что он хуже, чем я и Джереми вместе взятые. Или как он научился готовить, потому что не хочет, чтобы она уставала — скорее, он не хочет проходить через пытку, поглощая ее еду.

Или как он медленно налаживал ее отношения с друзьями, которых она завела в Великобритании, говоря им, что они потеряют и его, если будут упрекать ее в том, что произошло.

Я все еще планирую устроить ему ад. Даже если в глубине души я знаю, что он искренне заботится о ней.

Моя дочь вскакивает со стула и бросается ко мне в объятия.

— Папа! Я скучала по тебе.

Я глажу ее по волосам, а она крепко сжимает меня. Как бы мне ни было неприятно это признавать, но Анника выросла в ответственного взрослого человека с тех пор, как в ее жизни появился этот ублюдок справа от меня.

Ей нужна была боль утраты и реальный жизненный опыт, чтобы сбросить эту наивность и действительно вырасти в собственную личность.

— Ты уверена? спрашиваю я, когда она отстраняется. — Потому что ты мне больше не пишешь.

— О, пожалуйста. Ты даже не любишь переписываться, папа, а я все время общаюсь с тобой по FaceTime, когда ты приходишь, чтобы украсть маму.

Она бежит к Лии и обнимает ее.

— Она также моя мама, ты знаешь.

— Сначала моя жена.

— Извини, в отличие от тебя, я связана с ней кровным родством. Это дает мне больше привилегий.

Она ухмыляется, как маленькая сорвиголова.

— Прекрати, Анни.

Лия смеется, но она обнимает ее в ответ. Эта маленькая избалованная девчонка всегда была маминой дочкой. Когда они рядом друг с другом, они похожи на сестер, а не на мать и дочь.

Я с ворчанием сажусь и смотрю на Яна.

— Что? — говорит он.

— Я собираюсь убить тебя.

— За что?

— За то маленькое шоу, которое ты только что устроил.

— Я никого не трогал.

— Все равно считается.