Бог Боли

Я сжимаю фотографию, чтобы увеличить его. Как может кто-то выглядеть преступно великолепно, даже когда спит? Я всегда находила Крейтона сексуальным, но это уже давно вышло за рамки поверхностной красоты и достигло новых глубин.

Опасных глубин.

На нем та же одежда, что и раньше, а поскольку фотография была опубликована десять минут назад, это значит, что он вернулся домой.

Ава сказала мне, что они впятером живут в особняке, предназначенном для Элиты. Они тоже устраивают вечеринки, или скорее Реми устраивает, но ни Ава, ни Сесили, ни Глин никогда не хотят туда идти.

Даже когда я сказала им, что мне интересно, как выглядит их особняк.

Серьезно, они не против пойти со мной в «Королевский клуб», но когда это их собственный клуб, им вдруг становится неинтересно.

Я отпускаю фотографию, чтобы прочитать надпись Реми.

«Редкая, блядь, фотография этих ублюдков вместе. Поблагодарите меня позже, фанатки. А еще мы собираемся порисовать на лице Крея перманентным маркером. Думаешь, ему пойдут усы?»

Улыбаюсь, мне нравится картинка и комментарий.

annika-volkov: Я уверена, что подойдут. Делитесь фотографиями.

Это будет справедливо после карты отпечатков рук, которые он оставил на моей заднице, а потом лег спать, как ни в чем не бывало. Как он посмел?

Реми немедленно отвечает на мой комментарий.

lord-remington-astor: Твое желание — мой приказ, миледи. Оставайся с нами.

Я улыбаюсь и возвращаюсь к прокрутке своей ленты IG, затем переключаюсь на TikTok. Я уже собираюсь опубликовать один из своих черновиков, когда в верхней части экрана появляется текст.

Мое сердце учащенно забилось при виде его имени, и я всерьез задумалась, является ли это вообще логичной реакцией?

Текст — это фотография Реми. Угрюмый. С уродливыми усами, нарисованными маркером.

Крейтон: Я слышал, ты хотела фотографии.

Анника: Я не предлагала, это он предложил, а я только подыграла.

Крейтон: В следующий раз не подыгрывай.

Анника: Или что?

Мое сердце стучит в ушах, пока я печатаю эти слова.

Крейтон: Твоя задница знает точный ответ на этот вопрос. Не будь грубиянкой

Ну, черт.

Он не имеет права так злиться, когда говорит мне не быть грубиянкой. Я даже могу представить себе его пониженный тон, если бы он произнес эти слова.

Пытаясь облегчить боль, которая расцвела между бедер, я сползаю на кровать и достаю мазь, затем делаю снимок и отправляю его.

Анника: Ты даешь ее всем, кого шлепаешь?

Крейтон: Только грубиянкам.

У меня болит грудь, и я отказываюсь дать имя этому чувству, ползающему внутри меня. Или даже своим вниманием.

И нет, я не собираюсь думать о том, сколько женщин испытали то же, что и я. Что то, что я считаю своего рода пробуждением, является для него нормальным явлением.

Я просто не собираюсь туда идти.

Анника: Я думала, вся цель наказания в том, чтобы я почувствовала боль.

Крейтон: Это так. Но я не хочу, чтобы у тебя остались синяки. По крайней мере, не надолго. Так я смогу пометить тебя снова.

Анника: Это началось печально и быстро превратилось в жуть. О, и кстати, мне уже лучше. Все еще адски болит, но я выживу. Спасибо, что спросил.

Крейтон: Осторожно.

Анника: Значит, я должна просто принять это и заткнуться?

Крейтон: Желательно.

Анника: Ну, это не про меня.

Крейтон: Как будто я не знаю.

Анника: И тебя это устраивает?

Крейтон: Нет.

Моя грудь снова болит, эта знакомая боль становится более сильной, чем та, что была в моей заднице.

Анника: Но ты все равно настаиваешь на том, чтобы преследовать меня.

Крейтон: Я бы не назвал это преследованием.

Анника: Тогда что это?

Крейтон: Я наказываю тебя, little purple, и каждый раз получаю удовольствие от того, что оставляю свои метки на твоей фарфоровой коже.

Я снова потираю ногой ногу. Почему-то пульсация между ног усилилась, а задница словно горит.

Он настоящий садист, не так ли?

Тогда почему я не боюсь еще больше? Черт, самое меньшее, что я могу сделать, это перестать быть заинтригованной.

Крейтон: Твой умный рот наконец-то потерял дар речи?

Анника: Не в этой жизни. Я просто задумалась.

Крейтон: О чем?

Анника: Первое: Почему ты называешь меня «little purple»?

Крейтон: Разве ты не одержима этим цветом?

Анника: Но это не так.

Крейтон: В моем понимании, ты олицетворяешь этот цвет.

Я стараюсь не краснеть, но, учитывая жар на моих щеках, мне это определенно не удалось.

Крейтон: Это первое. А второе?

Анника: Когда у тебя появились эти... необычные вкусы?

Крейтон: С тех пор, как я достиг половой зрелости.

Анника: И с тех пор ты экспериментируешь?

Хотя я бы не назвала это экспериментом. Он точно знал, что делает. Несмотря на боль от отпечатков его рук, они не предназначены для того, чтобы оставлять постоянный след.