Бог Галактики

Колян, как стоял в начале всей этой заварушки, словно статуя Свободы, с поднятой рукой, так и продолжал стоять. Витек валялся без сознания. Я подошел к трупу с лопатой в груди и выстрелом из "АКРа" разнес его на мельчайшие кусочки.

Подойдя к помертвевшему от ужаса Коляну, я сказал: "Ключи от наручников". Колян трясущимися руками вытащил ключи и отдал мне. Отбросив остатки наручников, я пошел и поднял свою куртку. Потом, не торопясь, стараясь не запачкаться в собственной крови, надел ее. Подобрав бумажник, сунул его во внутренний карман. После этого тщательно уложил автомат Крамера в сумку-броню.

Джип мне не подходил. Слишком приметный. Да и клякса, оставшаяся от его хозяина, выглядит неаппетитно. "Девятка" – мятая, и тоже не годится. А вот "шестерка" вполне мне подойдет. Неприметная, простая машина. И ключи в замке зажигания.

Сев на водительское сиденье, бросил на заднее сумку и дедов тулуп. Немного напряг память, вспоминая, как управлять этой доисторической повозкой. Легко вспомнил. Завел двигатель. Двигатель работал ровно, без перебоев. Поманил пальцем Коляна. Тот с излишней поспешностью подбежал к машине.

– Сейчас ты откроешь дверь, Колян, и я уеду. А ты навсегда забудешь, что здесь произошло. Запомни. Навсегда, – мрачным голосом сказал я и предупредил: – А если ты не забудешь или не дай боже будешь искать меня со своими дружками, то знай: во второй раз я тебя убью. Ты понял?

Колян торопливо кивал.

– И Витьку передай, когда очухается. Если, конечно, он очухается.

Когда я, развернувшись, подъехал к воротам, они уже были настежь открыты: Колян бегом постарался. На улице стояла кромешная тьма. Включив фары, я выехал в незнакомую темноту.

Глава 10

Перед Коляном я держался молодцом, не показывая, как мне больно, не думая о том, что натворила в моем теле пуля "Калашникова". Так было надо. Чтобы знал, с кем связался. Чтобы при следующей встрече меня обходил. Но едва я немного отъехал от цеха, боль дала о себе знать. Кожный покров и мышечные ткани зажили практически мгновенно, так что крови я потерял немного. Другое дело – внутренние повреждения. Этим стоило заняться. Нельзя затягивать. Скорее, скорее надо передать себя в ласковые руки автоаптечки.

Раздумывая над тем, где бы мне подлечиться, я, пропетляв несколько минут по лабиринтам заброшенных цехов неработающего завода, выехал неожиданно на одну из главных улиц города. Мертвый цех находился не так уж далеко от центральных городских магистралей. "Проспект Строителей", – прочитал я надпись на одном из домов, влившись в общий поток машин. Движение было в этот час на проспекте довольно интенсивное. Приходилось то и дело перестраиваться из ряда в ряд, обгонять другие машины, пропускать не в меру спешащих.

Я, кусая губы от боли, выискивал, куда бы свернуть, пытаясь вынырнуть из обильного машинного потока. Увидев какой-то проулок, я, резко подрезав недовольный моим маневром "КамАЗ", свернул. Здесь машин было поменьше, и я стал высматривать, где бы остановиться. Вдруг впереди мелькнул проблесковый маячок милицейской машины. Машина с надписью "Милиция" перекрывала мою полосу движения. "Черт, – вырвалось ругательство, – этого мне только не хватало". Резко разворачиваться на глазах у дорожной милиции я не рискнул. Могут заподозрить во мне нарушителя правил дорожного движения и, не дай бог, погнаться. Мне это сейчас совсем ни к чему. Хватит и того, что с местными бандитами сцепился. Хотя бы с милицией надо быть в ладах.

"Не буду дергаться, спокойно поеду, может, и проскочу", – решил я и, стиснув зубы, поехал дальше.

Подъехав поближе, я увидел, что милиция стоит не просто так. Совсем недавно здесь произошла авария. Дорожно-транспортное происшествие, говоря сухим языком милицейских докладов. Столкнулись два автомобиля. Лоб в лоб. Красные "Жигули" пятой модели и черный шестисотый "Мерседес". На "пятерку" было страшно смотреть. Она сплющилась, как консервная банка от удара молотком, даже от нескольких ударов молотком. Вряд ли кто-то при этом остался в живых.

А "шестисотый" хоть бы что. Немного, правда, помят капот да фары разбиты. Придется все же потратиться на ремонт, но не настолько много, чтобы разорить хозяина, который стоял, облокотясь на свою машину, и спокойно курил. Настолько невозмутимое у него при этом было лицо, словно не он попал в аварию, словно не по его вине погибли те, что были в "Жигулях", словно все вокруг происходящее его нисколько не волнует. То, что те, в "Жигулях", погибли по вине хозяина "мерса", было видно невооруженным глазом. Улица слишком узкая и слишком ограничен обзор дороги в этом месте. А "шестисотый" тем не менее пошел на обгон в этом узком месте и, не рассчитав своих возможностей, врезался в "пятерку".