Бог Галактики

Я предупреждал Коляна. Честно предупреждал. Он не поверил, за это и поплатился. Я разнес его голову, словно перезрелый арбуз, одним мощным ударом в прыжке. Мозги Коляна разлетелись в разные стороны от удара моей правой ноги. И еще до того как опустился на пол, я в воздухе одновременным взмахом обеих рук, словно плетьми, своими цепями достал Халявного с Турком. Не знаю, успели ли они что-нибудь понять. Что-нибудь осознать в последние мгновения перед смертью. Вряд ли. Турку ножка крюка пронзила грудную клетку, сердце, и он умер мгновенно. Серега с ножичком-выкидухой мучился дольше. Цепь его опоясала и, после того как я, встав на пол, резко дернул, разрезала туловище пополам. Он умирал, видя, как нижняя часть его туловища, его ноги еще шевелятся.

Толкнув помертвевшую от ужаса, почти потерявшую сознание, всю забрызганную кровью Майю в сторону, чтобы она, не дай бог, не пострадала, я бросился к Сан Санычу. В этот момент выстрелил Витек. Он успел выхватить "ТТ" и из него, не целясь, стал палить в мою сторону.

Я резко дернул цепями, освобождаясь от трупов. Одна из цепей, звякнув, подлетела к потолку, задела лампочку, и та, взорвавшись, разлетелась на тысячи осколков. Наступила кромешная темнота.

Нырок. Вспышки от выстрелов. Уклон. Пуля, чиркнув, царапнула, задев мою голову. Переворот, и я около Витька. Еще мгновение, и Витька не стало.

Я, держа картинку в памяти, развернулся, упал на пол и, на ощупь ползая в луже крови, липкими от этой самой крови руками отыскал у одного из мертвых телохранителей автомат. В этот момент громко заскрипела .дверь, и Трежилов выскочил наружу. Я развернулся на свет, выпустил длинную очередь. Мгновенно вскочил на ноги и бросился к открытому проему дверей. Но лишь едва приблизился к дверям и попытался выбежать наружу, как был встречен таким градом пуль, что тут же упал на пол мастерской. Потом в перевороте отскочил обратно. Быстро захлопнул массивную дверь, нащупал засов и задвинул его.

Одна из пуль все-таки зацепила меня. Пробила мякоть предплечья левой руки. В горячке не чувствуя боли, пошел разыскивать нужный мне станок. С трудом, в полной темноте, ориентируясь по памяти, натыкаясь на трупы, ступая босыми ногами по лужам крови, ступая среди верстаков, наконец отыскал его. Щелкнул выключателем закрепленной на нем лампы и в разлившемся свете увидел, что натворил.

Крови было столько, словно это не мастерская, а скотобойня. Впрочем, это и была бойня.

По всему помещению разбросаны трупы и куски тел. Я чуть не упал, едва не наступив на оторванную голову одного из телохранителей. Второй телохранитель сидел на полу без рук. Он пришел в себя и с побелевшим, как снег, лицом смотрел на свои культи. Нижняя челюсть его при этом безостановочно тряслась. Я одним выстрелом из "Калашникова" прекратил его мучения.

Майя сжалась в углу и тихонько дрожала. Увидев, как я пристрелил трежиловского головореза, она отвернулась, и ее вырвало.

Я хотел подойти, ободрить девушку, но, вовремя вспомнив, на кого я сейчас похож, остановился. О прежних отношениях, наверное, придется забыть, после того, что я натворил – как мясник, распотрошил всех этих людей на ее глазах. Устроил эту бойню. Да, наши отношения, наверное, изменятся. Тут уж делать нечего. Придется с этим смириться. Но сейчас не до этого. Сейчас не до выяснения отношений. Что сделано, то сделано. Сейчас главное – выбраться из этого каменного капкана. Главное – выжить.

В этот момент все мышцы моего тела судорожно стали сокращаться. Чудовищная боль пронзила все кости моего организма. Я упал на пол и стал бешено кататься по нему, обезумев от боли. Действие созданного много энергоплана прекратилось. Из меня вытекала, капля за каплей сила бойца тайпи. Начались "ломки". Отход естественной биоэнергетики от мною созданной. Это всегда очень болезненно, и к этому трудно привыкнуть. Все произошло, как и тогда, на Ирокза-не. Хотя, пожалуй, тогда было еще хуже.

Когда немного погодя боль Слегка утихла, я смог наконец присесть, опершись спиной на холодный станок. Рядом сидела на корточках Майя. Она с испугом смотрела на меня.

– Леон, что с тобой? Ты весь в крови! Ты ранен? Тебе больно? – встревоженно расспрашивала она.

Я, посмотрев на бесконечно дорогое для меня лицо, ответил:

– Все в порядке, Майечка. Уже все в порядке.

Потом осторожно, опираясь одной рукой на станок, встал. Майя тоже поднялась. Она с ужасом посмотрела на обезглавленный труп, что лежал в метре от нас, но ничего не сказала.

"Еще ничего не кончено. Далеко не закончено, – подумал я, с болью в душе глядя на ошеломленное лицо девушки, – а поэтому сейчас не время объяснять и успокаивать. Сейчас надо действовать. Бороться, для того чтобы выжить. Для того чтобы выжила Майя".

В этот момент снаружи забарабанили по двери. Послышался голос Трежилова.