Бог и Его образ. Очерк библейского богословия

В древе познания добра и зла заключена на мой взгляд возможность самому определять добро и зло, т.е. быть мерилом своего морального сознания. Человек страдает от того, что не может привести в соответствие две шкалы ценностей. С одной стороны то, чего ему хочется, кажется ему сладким и вкусным, а не горьким и тошнотворным. Но эта шкала ценностей не соответствует другой шкале, шкале добра - зла, высокого - низкого, если можно так выразиться. Две шкалы ценностей не совпадают. Человек не перестает оценивать свои желания, которые может осуществить, по собственной шкале ценностей, и всегда страдает от того, что доброе отталкивает его, а зло может показаться привлекательным. Это из области парадокса. Здесь проявляется вечное искушение, которое приучает человека говорить себе:"Итак! Отныне то, что мне приятно, я буду называть добром, а то, что противно - злом". Вот оно, искушение Адама, запрет, поставленный Богом Адаму: не переступать этого предела, не вводить своей шкалы для определения добра и зла, шкалы, основанной на собственных желаниях и вкусах [25]. В самом деле, представим ребенка четырех-пяти лет, который в один прекрасный день объявит вам: то, что ему нравится - хорошо, а то, что не нравится - плохо, а затем будет предоставлен сам себе. Многого мог бы избежать этот ребенок и через многое бы никогда не прошел. Оценки ребенка, действительно, возникают исключительно инстинктивно. Он не в состоянии предугадать и почувствовать того, что может почувствовать и предотвратить любящий его взрослый, который из своего опыта доподлинно знает, что для ребенка зло, а что - добро [26]. Человек, созданный Богом, находится в аналогичной ситуации.

Если человек совершил зло, но при этом ясно осознает содеянное, если он в глубине своей души страдает от совершенного поступка и не пытается заглушить голос совести, он еще не вкусил плода. Напротив, апостол Павел в послании к Римлянам (1,32) говорит о тех, кто не только творит зло, но находится в согласии с тем, что творит. Это разделение на "не только" и "но" при первом чтении кажется непонятным. Можно было бы сказать: совершить зло хуже, чем быть согласным с тем, кто совершает его. Однако это не так, потому что человек, творящий зло, может в душе противиться этому. Но как только он согласился с самим собой и с теми, кто творит зло, он усыпил свое сознание, а значит вкусил плод от запретного дерева. Не таков ли и грех против Духа? Не только не повиноваться Духу, но заставить Его замолчать! [27]

Вот по какому пути было запрещено идти человеку. Конечно, Бог знал, что человек, наделенный свободой, свернет с правильного пути, что его всегда будет бросать из стороны в сторону. Но пусть он никогда не вкушает от дерева, не идет по пути собственного определения добра и зла и не теряет ясности сознания перед лицом призыва Бога, Который Один определяет для него добро и зло, лежащие вне его собственных пожеланий!

Тактика искусителя

 Как же был соблазнен человек? Попробуем проанализировать движения человеческой души, в которых отражается трагедия Эдема. Заметим, что искушению поддался не мужчина, а женщина. Последствия этого будут указаны ниже.

Итак, на сцену выходит змей. Он, прежде всего, искуситель. Не будем спрашивать себя, почему искуситель (будь то ангел!) был искусителем. Библия ничего не говорит нам об этом. Она лишь отмечает его хитрость. Для данного повествования этого достаточно. Искуситель, появившись, начинает искажать смысл Божьего требования. Он не только не ослабляет его, но усиливает: "Подлинно ли сказал Бог:‘не ешьте ни от какого дерева в раю’?" [28] Эти слова зарождают беспокойство в Еве:"Или я неправильно поняла, что можно есть от всех деревьев, кроме того, которое находится посередине сада?" Но она сопротивляется внушению змея и поправляет его, воздав тем самым славу Богу, так как ей не хочется представлять Его страшным деспотом:"Нет, плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть"[29]

Бедная Ева, находясь под впечатлением требования Бога, добавила от себя:"не прикасайтесь к ним", чего Бог не говорил. Он сказал только:"не ешьте их". Но она сказала себе:"чтобы не съесть их, не надо прикасаться к ним". Эта предосторожность имела вторичное действие, она возбудила ее воображение, и запрещение Бога начало занимать все большее место в ее обеспокоенном сознании. Итак, змей достиг своей первой цели: мысль о запрещении неотступно преследует ее.