Бог-Император, к доске! #1-2

Медицинское изделие Майндоцин действует механически, обеспечивая стимулирование угасших мозговых волн и духовных потоков, связанных с разумной деятельностью. Оно также содержит уплотненную духовную силу, которая служит источником энергии пациенту.

Лекарство майндоцин рекомендовано всем пациентам, скоропостижно расставшимся с жизнью по тем или иным причинам. Оно обеспечивает дальнейшую жизнедеятельность, пусть и ограниченного характера в качестве ходячего немёртвого. Также препарат оказывает успокаивающий эффект, подавляя агрессию и умственную деятельность. В первый раз принятие лекарства осуществляется при помощи медицинского инструмента — помещается в желудок через трубку. В дальнейшем пациент может принимать лекарство самостоятельно.

Рекомендуется для употребления так называемым «немертвым», оживленным при помощи накачки извне духовной энергией. В дальнейшем они могут работать под надзором на опасных производствах и в зонах химического и радиационного заражения. Майндоцин не замедляет процессы разложения! Во внерабочее время пациентов рекомендуется хранить в замороженном состоянии при температуре не выше минус восемнадцати.

ВНИМАНИЕ! Лекарство не предназначено для живых! При случайном приёме внутрь рекомендуется вызвать рвоту и промыть желудок. Возможны непредсказуемые побочные последствия.

Мои брови взлетели высоко на лоб. Подождите… Чего-чего? Это чем таким мы поим Иру? Она не похожа на человека… немертвого… которому нужно подобное лекарство! Да блин, это лекарство для оживших мертвяков по сути! Чтобы они работали на опасных предприятиях. Оно не предназначено для людей!

Мне захотелось вызвать у Иры рвоту в срочном порядке и достать из нее этот самый майндоцин, предназначенный для «стимуляции мозговых волн».

— Спать хочется, — вяло произнесла Ира и зевнула, прикрыв рот ладонью.

— Поспи, дочка, — Мария накрыла её одеялом. Ира послушно закрыла глаза, подперла щеку кулачком и негромко засопела.

— Вадим, — шепнула мне Мария, глядя робко снизу вверх, — Давай найдём, компромисс, хорошо? Я тебе кое-что расскажу из прочитанного… честно, обещаю. Ты узнаешь волю отца. Но чуть-чуть попозже, хорошо?

Я вздохнул. Пойти на компромисс — это значит сделать так, как хочет женщина. Очевидно, что самое интересное и важное Мария как раз и не расскажет. Но для вида я просто кивнул. Пусть думает, что я смирился.

Тем не менее меня всё ещё волновал майндоцин. Какого черта мы поим девочку такой дрянью? И судя по всему это происходит уже давно. Может быть даже больше года. А то и вовсе много лет.

Пофиг на конспирацию, я спрошу у Марии здесь и сейчас.

Мы молча переместились на кухню, выключив у Иры в комнате свет. Сели за стол друг напротив друга.

— Прости… — Мария, не выдержав моего спокойного взгляда, опустила глаза и закрыла лицо руками, — Я знаю, теперь ты ненавидишь меня… я даже не буду вымаливать прощения… Знаю, что бесполезно.

Наверное, настоящий Вадим Сабуров сейчас закатил бы истерику. Рассказал бы про свои чувства, про то, что он уже взрослый, а ему недоверяют… Почему-то именно это мне и захотелось сказать. Очень слабо, но захотелось. Вместо истерики я спокойно произнёс:

— Я не ненавижу тебя. Понимаю, почему ты так поступила. Но моего доверия ты с этого момента лишилась.

Мария всхлипнула и опустила голову ещё ниже. Мои слова оказались для неё тяжелее любых упрёков.

— Тему с письмом пока закроем. Поговорим вот о чём… Мне не нравится, что сестрёнка принимает этот препарат, — сказал я, — Майндоцин.