Бог. История человечества

Допустим, что Ева приводит к своему дереву Адама и показывает ему вырезанное на нем лицо (точнее, высвобожденное ею из дерева). Компетентное сознание Евы наделило дерево такой же душой, как у нее, и дало ей уникальную духовную связь с деревом. Чтобы Адам смог перенять отношения Евы с деревом и передать их остальным – чтобы дерево врезалось в память и оказалось подходящим объектом поклонения, – необходимо некое слегка противоестественное физическое или психологическое свойство, которое расширяет границы представлений Адама о дереве. Иными словами, один-два атрибута дерева в незначительной степени должны не вписываться в онтологическую категорию «дерево»[5].

Возможно, Ева говорит Адаму не только о лице на дереве, но и о том, как однажды ночью ей показалось, что дерево разговаривает. Нарушив одно из естественных, согласно ожиданиям Адама, свойств дерева («Оно говорит!»), Ева увеличивает шансы на то, что Адам запомнит ее рассказ и передаст его другим, даже если сам он не слышал речей дерева. Однако если Ева расскажет о слишком многих нарушениях типичных свойств дерева («Оно говорит! И ходит! И может становиться невидимым!»), Адаму будет слишком тяжело это представить, так что он вряд ли поверит в такое и передаст остальным. Чтобы вся община могла разделить отношения Евы с деревом, необходимо внести лишь незначительные изменения в природу дерева, простые, понятные, легко передаваемые, а главное – полезные.

Последнее стоит повторить. Какие бы изменения Ева ни вносила в природу своего священного дерева, они прежде всего должны делать его более полезным, чем при естественном ходе вещей. Дерево, которое может ходить или становиться невидимым, не очень-то полезно. А вот дерево, которое говорит, может оказаться полезным в высшей степени: оно может сообщить Еве и ее роду информацию о нематериальном мире. Оно способно отвечать на вопросы, предоставляя жизненно важную информацию о прошлом и даже предсказывая будущее.

Если Ева говорит Адаму, что дерево способно разговаривать, Адам с большей вероятностью сочтет аномальное дерево полезным. Он с большей вероятностью поверит в него сам. Он с большей вероятностью расскажет о нем членам общины, которые также с большей вероятностью оценят его пользу и поверят в него. Адам и Ева вместе могут создать целую мифологию вокруг говорящего дерева, а также соответствующие ритуалы, которые распространятся в их общине. Эти мифы и ритуалы затем могут попасть в другие общины, которым идея говорящего дерева тоже покажется полезной и которые, как следствие, примут ее и адаптируют к особенностям собственной культуры.

Например, греческий историк Геродот в V веке до н. э. писал о священном лесе близ города Додоны, где деревья говорили человеческим голосом и владели даром пророчества. Через полторы тысячи лет древний персидский эпос «Шахнаме» («Книга царей») рассказывает о встрече Александра Македонского с говорящим деревом, которое предсказывает ему скоропостижную смерть. «Ни твоя мать, ни твоя семья, ни замужние женщины твоей страны больше не увидят твоего лица», – говорит дерево молодому завоевателю мира.

Через триста лет после этого Марко Поло писал о встрече солнца и луны в Индии с деревом, у которого было два ствола: один говорил мужским голосом днем, а другой – женским голосом ночью. В Книге Бытия библейский патриарх Авраам дважды разговаривает с Богом рядом с вещими деревьями: сначала под Наблусом у дубравы Море (Быт. 12:6), а затем в Хевроне у дубравы Мамре (Быт. 18:1). Почти во всей Европе идея говорящих деревьев на протяжении тысячелетий была ключевой для кельтской и друидской духовности, она остается таковой и сейчас для современных приверженцев друидизма и неоязычества. Говорящие деревья есть даже в «Удивительном волшебнике страны Оз». Не забудем и о величественных энтах из Средиземья Дж. Р. Р. Толкина. Таким образом, слегка аномальная, но исключительно полезная идея, возникшая в какой-то миг отдаленного прошлого, переросла в успешное и широко распространенное верование, сумевшее проникнуть в бесчисленное количество культур и цивилизаций, при этом сохраняя свое исходное значение [6].

Похожая история, вероятно, случилась и с Властелином животных. Связанные с ним онтологические категории «человек» и «животное» подразумевают вполне определенные ожидания. Достаточно просто нарушить одно или два из них, бросить небольшой вызов здравому смыслу (ввести идею человека, общающегося с животными), придать новому созданию полезность (гибрид человека и зверя, который дает нам пропитание, необходимое для выживания) – и вы получите верование настолько прочное, что из древней мысленной абстракции оно развилось в фигуру Колдуна 18 000 лет назад, попало в Книгу Бытия около 2500 лет назад и останется актуальным для современных неоязычников. Так рождается конкретный бог, который сохраняется в человеческой культуре тысячелетиями.