Бог. История человечества

Причины успеха генотеизма можно отнести к одному из неизбежных последствий нашего бессознательного стремления очеловечивать божественное: восприятие божественного сквозь призму человеческого побуждает нас представлять себе мир богов как возвышенное отражение нашего. Царство небесное отражает царство земное, его общественные и политические институты. И поскольку наши земные институты изменяются, то же происходит и на небесах.

Пока мы жили небольшими кочующими родовыми общинами охотников и собирателей, мы считали, что мир иной – это сказочная версия нашего мира: он кишит стадами ручных животных, которых пасет Властелин животных и которых легко убивать. Когда мы поселились в маленьких деревнях и стали растить себе пищу, а не охотиться на нее, Властелин животных уступил место Матери-Земле, а небесное царство стало восприниматься как место, где боги плодородия вечно снимают урожай. Когда маленькие деревни стали независимыми городами-государствами, в каждом из которых появилось собственное племенное божество, находящееся в вечном конфликте с остальными, небо стало вместилищем пантеона явно воинственных богов, божественных покровителей соответствующего земного города. А когда города-государства слились в обширные империи, управляемые могущественными царями, появилась иерархическая организация богов, которая отражала новый порядок на земле.

Для этого явления есть свой термин – политикоморфизм, или «обожествление земной политики». И по сей день это одно из основных качеств почти любой религиозной системы мира.

Краткий экскурс в историю Месопотамии хорошо проиллюстрирует то, как работает политикоморфизм и почему он так часто приводит к генотеизму. В IV тысячелетии до н. э., во время становления месопотамской цивилизации, цари не обладали всей полнотой земной власти. Она находилась в руках «общего собрания», которое включало в себя всех свободных мужчин города-государства – «людей старых и молодых». Собрание служило судом, регулирующим гражданские и уголовные вопросы. Оно имело право улаживать споры с другими городами-государствами, а если переговоры не удавались, оно могло объявить войну соседям. Оно даже могло выбирать и смещать царей [14].

Весьма демократическая природа древней месопотамской цивилизации, как уже было показано в предыдущей главе, отражалась в ранних месопотамских представлениях о небесных порядках. Возьмем миф об Атрахасисе. Здесь боги явно организованы по «демократическому» принципу. У них тоже есть совет – «божественное собрание»: они собираются на огражденном дворе Энлиля и обсуждают небесные и земные проблемы. Будучи «величественными существами», они сначала приветствуют коллег по пантеону, болтают и обнимаются. Они едят, наполняют чаши вином, а потом, когда беседы окончены, переходят к обсуждению вопросов Вселенной. Ни один бог не имеет права пойти против решения этого божественного собрания, хотя порой кто-нибудь это все же делает: например, Энки тайно спас Атрахасиса при потопе.

Затем, в середине III тысячелетия до н. э., во время так называемого Раннего династического периода, в Месопотамии появляются крупные деспотии. Большие города-государства Лагаш и Умма вступают в вековой спор о границах. Легендарный аккадский царь Саргон завоевывает большинство шумерских городов-государств на юге и создает первую в Междуречье империю. После падения Аккадской империи Саргона возникают Вавилонская империя на юге и Ассирийская империя на севере. В то же время банды грабителей-кочевников из южных пустынь и с северных гор стали совершать набеги на оседлые города-государства. Перенаселение и нехватка ресурсов в регионе привела к состоянию почти постоянной войны.

Всеобщая паранойя в Месопотамии была умело использована группой аристократов, которые потребовали абсолютной власти, чтобы защитить народ и сокрушить врагов. Политическая власть была централизована, появилась новая, деспотическая концепция царствования, а все следы общественного собрания «людей молодых и старых» сошли со сцены истории.

Новая политическая реальность отразилась в месопотамских мифах того времени. В «Энума элиш» – великом вавилонском эпосе о сотворении мира, созданном в середине II тысячелетия до н. э., мы находим совершенно иной небесный порядок. Теперь всеми богами управляет вавилонское божество, которое в шумерские времена было почти неизвестным и уж точно незначительным, – Мардук.

Согласно эпосу, на богов неба напало первобытное морское чудовище Тиамат. Они созывают божественное собрание, на котором вводится своего рода чрезвычайное положение. Молодой бог Мардук вызывается сразиться с Тиамат от лица всех богов, но только если его признают царем богов и дадут абсолютную власть над землей и небом. «Если я мстителем за вас стану, чтоб Тиамат осилить и спасти ваши жизни, – соберите Совет, возвысьте мой жребий! – требует Мардук. – Мое Слово, как ваше, да решает судьбы! Неизменным да будет все то, что создам я! И никто приказ моих уст не отменит!»[6] [15]