Бог из клетки

Откуда здесь взялась Марбл? И тут Таллу прожгло воспоминание. Та самая фраза… Вот почему голос торговки показался знакомым! Да! Глубокий, красивый… из-под золотой вуали. И всё же признаваться Талла не спешила – память о том знакомстве на рынке Соланира отзывалась внутри тревогой.

Марбл же не только не отошла, ощутив напряжение, напротив, зашагала совсем рядом, так, что широкий подол платья вскользь касался грязных штанов Таллы.

– Дивный узор.

Торговка смотрела на её запястье. Туда, где прятался под рукавом тонкий, ажурный браслет, который Талла от нечего делать сплела из волос Итера.

– Да… спасибо…

Снова то самое ощущение, что и на рынке – будто женщина видит вглубь, читает из самой души. Раньше, той прежней и простой Талле, это бы даже понравилось, но не теперь, когда внутри хранилось столько секретов.

В просвете живой изгороди появился приветливый фасад постоялого двора с витражными глазами-окнами, избавив Таллу от необходимости продолжать беседу. Даже перспектива ночлега в конюшне перестала казаться такой уж огорчительной – всё лучше, чем сидеть за одним столом с торговцами, выдумывая ложь за ложью в ответ на самые обыденные вопросы. И не придётся выдерживать проницательный взгляд торговки с рысьими глазами…

Талла как раз хотела прямиком направиться туда, откуда слышались собачий лай и фырканье лошадей, когда изящная ладонь легла на её плечо. Какая удивительно тонкая кожа на этой руке! Видна голубоватая вязь вен, даже тех, что лежат глубоко от поверхности…

– Мне было бы печально думать, – произнесла Марбл, склонившись к самому виску Таллы, – что кто-то из нашей компании будет терпеть неудобства, пока я получаю удовольствие от ванны и мягкой постели.

– Простите, что собираемся испортить вам отдых, – удержаться от шпильки было выше всяких сил.

Талла сама не понимала, что с ней. Сначала злость на Ярена, теперь это… Марбл ведь не имела в виду ничего плохого? Всё эта боль в животе, ещё и повязка на груди стала казаться слишком тугой. Просто нужно отдохнуть от тряски, от дороги. А сейчас – извиниться перед торговкой за грубость. Но Марбл она только развеселила. На её губах затеплилась сердечная улыбка, и Талла окончательно утонула в стыде.

– На самом деле, – сказала торговка, – я вовсе не упрекнуть вас хотела, а пригласить. Обычно я останавливаюсь в комнатах, рассчитанных на несколько постояльцев. Это дорого, но.. Из окон этих покоев такой восхитительный вид! Больше нигде такого нет, я просто не могу от него отказаться. И раз уж у меня всё равно остаётся лишняя комната, вы могли бы её занять.

Сердце Таллы рванулось благодарностью, но прежде, чем обрушить её на Марбл, она глянула в сторону Итера. С чего только решила, будто он обрадуется не меньше? Бог хмуро смотрел из-под капюшона, и в тот момент, когда взгляд Таллы встретился с его, он коротко и резко мотнул головой. “Нет”. Понятный без лишних слов жест.

Талла отвернулась, подняла глаза на торговку. Её лицо, преисполненное искренности, просто не могло таить в себе злого умысла! Так в чём же дело? Снова плохой путь? Будто бы выбрав другой, они мало попадали в неприятности. Будто бы иногда вообще был выбор…

– Как хочешь! – шепнула она в сторону, а потом громко, для Марбл, произнесла: – Я с радостью воспользуюсь вашим приглашением! Это… Это… Это щедрость, на которую мало кто способен.

– О, ты переоцениваешь меня, но всё же, да, я приглашаю вас. Обоих.

А ведь она… Талла невольно коснулась мальчишеского платка, скрывавшего волосы. Да, Марбл, женщина, пригласила их двоих – двоих мужчин! – остаться с ней в комнатах. Будто здесь был какой-то совсем другой мир… Или всё дело в самой Марбл?

Как бы там ни было, отказываться от чистой воды, возможности постирать одежду и отмыться от дорожной пыли, от мягкой кровати, после которой не будет синяков на спине, она не собиралась. Даже если это плохой, самый ужасный путь! Талла улыбнулась и последовала за торговкой, за её прекрасным пурпурным платьем, за обещанием уюта и отдыха.

Вид первого этажа постоялого двора “Пастух и роза” заставил Таллу скрестить руки на груди, пряча заляпанную рубашку. О, ей бы ещё несколько пар, чтобы спрятать остальную одежду, а ещё чумазое лицо, засохшую болотную зелень на щиколотках… На чистых дощатых полах лежали расцвеченные витражными стёклами пятна солнечного света, на стенах – сочные натюрморты, а обеденные столы, казалось, никогда не знали пьяной драки. Всё такое идеальное, будто тут не место людям… Разве что Марбл. И маме… Маме тут наверняка бы понравилось.