Бог из клетки

– Нет, конечно, нет, – в зеркале отразились широко распахнутые глаза Таллы. Неужели она в самом деле выглядит таким напуганным зайчишкой, когда боится кого-то обидеть? – Наоборот, я не знаю, что и делала бы без тебя. Просто… Просто я привыкла понимать, что происходит. И вот прямо сейчас я уже не очень понимаю. И это сложно, прости. Не думай, что я неблагодарная.

– Это замечательная привычка, милая, просто замечательная! И мне она нравится. Как и вся ты. А мне редко кто-то нравится настолько. Достаточная причина, м-м? К тому же, мне это совершенно ничего не стоит, я ведь не рискую ради тебя жизнью или хотя бы деньгами. Так, мелкая помощь в копилку приятной дружбы, которой у меня давно не было. Но я не люблю все эти сложные откровения, так что давай уже пойдём по магазинам и сделаем из тебя конфетку. Да-да, я помню, что ты не хотела слишком уж выделяться!

– Хорошо, – просияла Талла, на короткое мгновение прижалась к Марбл – осторожно, чтобы не запачкать её платье косметикой. – Только я сейчас… Кое-что захвачу и вернусь!

Ей стыдно было признаться – самой себе в первую очередь, – что она вовсе ничего не забыла, просто хотела показаться Итеру. Не мальчишкой-оборванцем, в котором он видел только уродливое, а такой.

– Скачи, козочка, жду тебя внизу.

Скакать на самом-то деле было вовсе не далеко – всего три широких шага. Устройство их с Итером покоев было ещё проще, чем у торговки. Вместо дверей между двумя маленькими комнатками – расписная ширма, на полу несколько циновок – Марбл сказала, так называются эти странные плетёные коврики, низенький стол, да огромный веер на стене. Глядя на него, Талла каждый раз хихикала, представляя себе как им обмахивается какая-нибудь великанша в пышном платье, из-под которого торчат босые грязные лапищи. Зато ей нравились тонкие бежевые занавески, с которыми так любил играть залетающий в окно ветерок, а ещё сквозь них просеивались солнечные лучи, наполняя комнатку золотистой дымкой. Правда этой радости Итер лишил её в первый же день – оголил окно, чтобы ничто не мешало ему напиваться силой дневного света.

Постелив циновку у самого окна, он уселся на неё и прямо-таки врос в пол. Даже ночью сидел там, будто боялся пропустить даже мгновение начинающейся зари.

Зато теперь Талле не пришлось его долго разыскивать. Замерев на пороге, она принялась ждать, когда Итер обернётся. Прошло долгое, очень долгое мгновение, и Талла не выдержала:

– Ну, как я тебе? – улыбка сама собой зародилась в уголках губ.

– М? – его скульптурное лицо, наконец, повернулось к ней, но ни отблеска восхищения не скользнуло во взгляде. – Мы ведь уже виделись утром. Ты – по-прежнему ты, если вопрос в этом.

Да почему он… такой! Неужели не понимает?! Даже на мгновение не задумывается, что она имела в виду, чего хотела! Талла испугалась, что сделанный со всей силой возмущения вдох разорвёт лёгкие.

– А ты, – медленно выпуская воздух обратно, зашипела она, – тот же самый ты!

– Именно так.

И Итер снова отвернулся к бьющему через открытую ставню солнцу. А ведь это именно она, Талла, попросила хозяйку поменять их первые комнаты на другие, выходящие окнами на южную сторону!

– Знаешь, как я считаю? – теперь слова дались легко, а ведь Талла боялась, что не сможет сказать задуманное Итеру. – Тебе лучше сидеть здесь, пока я всё выясню, и не показываться в городе.

– Я что, буду недостаточно хорошо смотреться в своих лохмотьях рядом с нарядной тобой?

Значит, всё же заметил. Заметил и не сказал даже полслова, даже одобрительного взгляда не бросил! Но почему? Потому что именно она того не стоит или для бога обычное дело – не замечать смертных? Так легко оказалось забыть, кто он такой. Нет, Талла помнила, конечно, но после всего, что было, она никак не могла видеть в нём объект поклонения, высшее, почти всемогущее существо. А что если от их действий прежний порядок вернётся? Сможет ли она почитать его, забыв о том, как тащила на себе, как держалась за пояс и, уткнувшись носом в спину, следовала по болоту?

– Если тебя схватят в городе, выбраться будет уже не так просто, как из пещеры, – ответила Талла.

Идеально сдержанно – мама бы похвалила. Но почему, в конце-то концов, она должна рваться на части от обиды? Чтобы не задеть вот его? Эту бесчувственную ножку от табуретки?

– И да, твои лохмотья не пара моему платью!

– Я больше не беспомощный, – его голос угрожающе лязгнул, напоминая, кто он такой на самом деле.

И Талла шагнула назад. Возмущение вышибло штормовой волной его гнева.Она заговорила мягко, будто собиралась укрощать взбешённого льва:

– Знаю, но… Помнишь, я уже пыталась сказать? Ничем хорошим не кончится, если в Амстрене узнают, что по улицам разгуливает бог, и что к нему возвращается сила. Особенно до тех пор, пока мы не забрали глаз.

– Может быть.

– Меня Марбл ждёт… Пожалуйста, ты ведь никуда не уйдёшь, пока меня не будет?

Итер не ответил, только равнодушно уставился в окно, но Талла почему-то решила, что это некое подобие согласия.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросила она, уходя.

– Нет.