Бог из машины

— Ахахахаха! Ты веришь в судьбу, жалкий человек? — прогудел драконий голос. — Ты убил того, кто знал, как помочь — убил во мне вместе с ней!

Топор снова и снова крушил асфальт, заметая всё камнями… крушил все места, кроме того, где находились Чезаре и Лилит… хотя вроде бы дракон вообще не заботился о контроле. Волны взрывающихся камней спали только тогда, когда асфальт из потрескавшегося превратился во вскопанный. Теперь даже покинуть место текущего положения для Чезаре было бы проблематично, так как такой 'мотыгой' давненько не орудовали на земле Рима даже боги…

Люди трусливы. Когда боги гневаются, перед ними падают ниц даже отважные воины и блистательные владыки. Но этот человек как будто не обращал внимания. Как, почему? Чем он отличался? Почему он был другим?

— Кому сказано: заткнись! — с тихой яростью сказал Чезаре, вздымая ладонь навстречу дракону. Из ладони прямо в алые глаза ударил поток яркого света. Совсем как в схватке с Белым Робином, только стократ мощнее. Ведь сейчас ему было плевать на все пороги, он бил со всей яростью, порожденной болью утраты. Свет вряд ли поможет одолеть взбесившегося дракона, но он заставит его отступить и даст возможность без помех исполнить задуманное.

Сейчас время работало против Чезаре… Нет, даже не так: против Рэку. Ведь сейчас ему нужно сохранять хотя бы видимость отстраненности, чтобы действовать относительно спокойно и хладнокровно. Время работало против него, а значит, каждая упущенная секунда приближала смерть Марии. А значит, если он будет терять время, это точно такой же риск, как и если он допустит ошибку.

Поэтому он решил поставить все на бросок костей. Набрав в тот же флакончик из-под яда остатки драконьей крови, чтобы залечить повреждения, Рэку выпустил лезвие и аккуратно провел по горлу Лилит. Его намерением было вскрыть трахею и вручную прочистить дыхательные пути… Безумие. Авантюра. Но лучше положить все на бросок костей, чем сдаться и отпустить в лапы Смерти… ту, кого он любил.

Сила воли дракона была такова, что он даже не отшатнулся и не закрыл глаза. Пусть огонь жизни и затухал в нём, но природа Огня одинаково сильна и в угольках, и в огромном пожаре… Дракон просто ослеп, вырвав с корнем инстинкт сохранения глаз, оставаясь в той же позиции. Он застыл как статуя на двух задних лапах, возведя калибур в небо. Секунда за секундой он не двигался, а его слепые глаза почернели и пусто таращились в окружающее пространство.

'Наказание небес', говорил этот жест, а не был попыткой замаха для удара. И пусть сам Змей тысячу раз бы иронизировал над какими-либо 'наказаниями' или 'небесами', будь он столь же уверен в себе, как когда недалеко от него был Сэйхо… сейчас он просто застыл, чтобы почувствовать, как догорает его огонь сердца. То убитое сердце, о котором упоминал Змей, вместе с 'сердцем' Чезаре, была вовсе не Лилит… а Артур Бёрг.

Небеса отвечали громом на гнев темного бога и дождем на слезы священника-убийцы. Крупные капли дождя сыпались навстречу поднятому калибуру. Буря собиралась над Вечным Городом, неся двум грешникам возмездие и… очищение.

Чезаре уже не интересовало, чем был занят Змей, никакие "наказания небес" не волновали его. Он поставил все на бросок кости.

— МАРИЯ! — во весь голос крикнул он, словно надеясь докричаться до умирающего сознания послушницы, — ЛИЛИТ ЖИВА!

Затем, не теряя драгоценных секунд, приступил к той пародии на операцию, которую собирался проводить. Пусть кости катятся. Отработанным не одним десятком политических убийств движением Чезаре провел разрез от трахеи и до легкого.

Пусть кости катятся. Чтобы собрать скопившуюся кровь, послужил обрывок рукава: санитария сейчас мало волновала священника. Если у Лилит и будет заражение крови, это можно исправить в спокойной обстановке, на сигма-проекторе. Сейчас главным было разбудить Лилит до того, как умрет Мария.

Пусть кости катятся. Эта деталь операции была самой простой: единственной сложностью было не повредить само легкое, — что было не так сложно для ловкой руки опытного убийцы. А вот дальше… Нужно было использовать кровь Артура. Аккуратно, чтобы с одной стороны, залечить раны, с другой — не наполнить легкие снова.

Пусть кости катятся…

Кровь. Её было не очень много. Отдельные капли, то здесь, то там, такие маленькие. Казалось, они никак не могут помешать даже дыханию ребёнка, не то что такого могучего существа, славящегося своим дыханием, как дракон.

Взор мужчины спустился чуть ниже. Несмотря на то, что сейчас Лилит, по сути, вскрыли, ей дышалось намного легче. Её грудь вздымалась сильней, чаще и даже ровней. Кровь в дыхательные пути поступала непосредственно из лёгких. Ещё был: понаделав в ней дырок, Чезаре сделал большую дыру и в груди, пробив левое лёгкое. Теперь, при выдохе, кровь выходила оттуда, плохо и медленно, как при воспалении лёгких, орошая маленькими бусинками дыхательные пути.