Бог калибра 58

— Ясно. Големы всегда возле падей вьются. У них на лапах блямбы, они могут по стенам лазать, по любым гладким поверхностям. А желудок выпрыгивает.

Желудок выпрыгивает, подумал я. Хорошо. Очень удобно. Вот, значит, что за дрянь у него из пасти простиралась. Бродячий желудок. Неплохое приспособление. А я ему в это приспособление бомбу. Чтоб глоталось веселее…

— Ага, выпрыгивает, — Алиса выставила язык. — Ложишься спать, а просыпаешься уже в желудке у голема!

Алиса рассмеялась.

— Почему там так скользко? — спросил я.

— Где, в желудке у голема? Ну, я точно не знаю, ты это у самого голема спроси… Хотя ты же его убил безжалостно.

— Да нет, на этом катке. Скользко очень…

— Это же падь, — объяснила Алиса. — Там все падают. Там и должно быть скользко.

— Да уж…

— Ага.

Алиса указала в сторону ледяной ловушки.

— Это сверхпроводник вроде.

Наверное, у меня получилось очень глупое лицо. Сверхпроводник… Что такое сверхпроводник, я не знал. Видимо, это озерцо куда-то кого-то провожало. И с большим успехом.

Например, на тот свет.

— Ты что, темный? — спросила Алиса. — Сверхпроводник — он сверхгладкий. И сверхскользкий. На него лучше не заходить. Ты чего туда полез?

Я не знал, как ответить. Замутило, вот чего.

— Ясно, — вздохнула Алиса. — Ты рыбец. Рыбец из Рыбинска, я слышала про такое. Сюда зачем притащился?

— Так…

— Через Нулевой?

— Да вроде бы.

— Там слизень. Он жив еще?

— Слизень?

— Ну да, — Алиса зевнула. — Слизывает. Идут люди, все вроде ничего, потом раз — одного нет. Слизнули. Он всегда одного жрет, а потом зубы выплевывает. Жив?

— Жив.

— Отлично! — обрадовалась Алиса. — Из слизня можно… Ладно, не твое, рыбец, дело.

— Я не рыбец, — возразил я.

— Рыбец, — еще зевнула Алиса. — Я тут в твоем ранце покопалась.

Алиса показала сушеного карася.

— Ты уж меня извини, не удержалась, все-таки я тебе жизнь спасла… Ты точно рыбец. Рыбье мясо ешь, рыбью кровь пьешь, в рыбий мех одеваешься, и сам как рыба. Но ты, вроде бы, парень. Значит, рыбец.

Я подумал, что спорить не стоит. Пусть. Эта Алиса явно местная, глядишь, поможет мне. Ну, в смысле, невесту на порох.

— Я слышала, — у всех рыбцов есть вот такие.

Она указала на Папу.

— Вы их рыбой кормите, а они вам песни поют. А мне не поет. Я ему рыбу давала, а он молчит. Может, ты ему скажешь?

— Что сказать?

— Чтобы спел что-нибудь. У меня воробей жил, он пел.

— Это Папа.

— Папа?

Алиса расхохоталась.

— Папа, — подтвердил я.

Папа услышал свое имя, зашевелился.

— Смотри-ка, действительно Папа.

Алиса принялась дразнить Папу, опускала на веревочке ему в клетку желтое кольцо, пыталась стукнуть по носу, отчего Папа приходил в злобу и ярость, мурчал. Я, кстати, в людях давно такую привычку заметил — любят Папу дразнить.

— Действительно, поет, — Алиса спрятала кольцо. — Тебя как зовут, говоришь? Калич?

— Дэв, — сказал я. — Почему Калич?

— Я слышала, там всех у вас Каличами зовут. Ладно, Калич так Калич, хотя имя странное. Наверное, потому, что нога у тебя болит. Как вы там живете? За МКАДом?

— Хорошо…

Алиса опять расхохоталась, задорно, с душой, я отметил, что весь этот мусор, из которого состоял ее костюм, совсем не гремел. Тихий костюм.

— Хорошо, да… — Алиса надула щеку, хлопнула ладонью. — Рыбой питаетесь, дикари…

Она подняла карабин, приложила к плечу, стала целиться в фонарь.

— А зачем у тебя лопата? — Алиса опустила оружие. — Ты ее метаешь?

— Куда метаю? — не понял я.

— Ну, куда-куда, в голема, например. Он идет — а ты метаешь?

— А ну да, метаю. Но не в голема. В мреца, например.

— Куда?

— В мреца.

Я изобразил лицом и жестами.

— Это трупер, — угадала Алиса. — Трупер, а никакой не мрец, ну ты Рыбинск. А вообще, я гляжу, ты нормально собран. Все для жизни, противогаз даже. Для чего тебе противогаз, рыбец?

Я объяснил.

Алиса продолжила смеяться. Заливисто, беззаботно, даже вороны сорвались с развалин. Или мыши летучие, как-то странно для ворон они летели.

— Нет, ну и жизнь у вас там в Рыбинске! В земле ночуете…

— Это если в походе… — попытался объяснить я.

— В походе вы спите, зарываясь в землю, а так, наверное, на деревьях. Как гориллы! Как макаки! Слушай, рыбец, может, у тебя хвост есть, а?

Я промолчал. Если тебе вдруг сразу хочется кого-нибудь убить… ну, просто так убить, не в целях самообороны или для пищи, а просто, в целях душевного спокойствия, то не торопись. Прочти про себя тропарь Терпения и взгляни на мир по-другому.

Я стал читать. Алиса тем временем продолжала копаться в моем имуществе, нагло и беспрепятственно. Девчонка. Я терпел, их терпеть надо.

— Вот это вещь! — Она подняла топорик. — Класс. А! Это что вообще? Томагавк?

— Топор, — объяснил я.

— Топор? А я думала, секира. Его кидать нужно?

— Можно и кидать, если хочешь. А вообще он для разных целей служит. Построить что-нибудь, дрова рубить…

— Построить? — не поняла Алиса. — Зачем что-то строить — и так всего полно, башку рубить — это да. Слушай, вот если у тебя был топор, что же ты в пади-то барахтался?

Я не понял.

— Топор, — повторила Алиса. — Можно же с помощью топора выбраться!

— Как? Лед крепкий, не рубится совсем.