Бог калибра 58

— Это они верят, что не взорвутся. А на самом деле взорвутся, конечно. Но они психи, ничего не понимают. Я видела, как в бомберы попадают. Берут они какого-нибудь дурачка, ну вот рыбца вроде тебя. И отваром начинают поить. А от этого самого отвара мозг выгорает. Видел того? С топором? Я ему все кишки вынесла, а он ничего, бежал вперед. Это от травы. А потом им начинает казаться, что они всю жизнь бомбу искали. Это Москва, Калич, Москва…

— Москва… Интересно, а другие такие города остались?

— Мы как-то поймали одного этого бомбера, хотели расспросить, так он язык себе откусил, так кровью и захлебнулся. У них нет ни мозгов, ни вообще… Они не люди почти. Вот сегодня мы убили шестерых, а между прочим…

Мы сегодня успокоили шестерых.

Меня опять затошнило. От нервов. Я человек твердый, и нервы у меня железные, но сегодня… Я встречаюсь со смертью чаще, чем хотелось бы. Сыть вот. Сыть у нас сожрала почти всех. Но она медленная. А тут быстро, много и в клочья. А может, уставать я стал. Что-то много смертей в последнее время. Ну, ничего. Мы все это изменим. И никто умирать не будет. Как раньше, все сделаем. А эти шестеро…

— Это называется геноцид, — сказала Алиса.

Она сидела на лестнице, смотрела перед собой.

— Что? — не расслышал я.

— Геноцид. Когда убиваешь людей — это геноцид. Старое слово.

— А если погань людей убивает? — спросил я.

— Геноцид — он всегда геноцид, — сказала Алиса. — Без разницы кто, главное, что людей. Людей все меньше и меньше…

Она поморщилась.

— Скоро совсем не останется никого.

Я не стал спорить. Я не верил, что скоро совсем никого из людей не останется, такого не случится. Просто это… Испытание. Испытание для всех, кто сумеет, тот выстоит.

— Никого, — повторила Алиса.

Глава 9 Туннель

На стене туннеля белели числа. Семнадцать, одиннадцать, пятьдесят два. Последнее четырнадцать. Алиса приписала «23» и стрелку.

— Можно идти, — сказала она. — Только мазер ты тащи.

Она сунула мне оружие. А мазер оказался не таким уж тяжелым, наоборот, раза в два легче карабина. Был выполнен из легкого материала, удобно устроился под мышкой, одно неприятно было — я помнил, какие дырки он проделывает, опасная штука.

Мы двинулись.

Туннель походил на ребристую полукруглую трубу. Когда-то по стенам этой трубы пролагались тяжелые кабели, сейчас вместо них болтались черные неопрятные ошметки, скорее всего, кабели переплавили на медь и свинец. С потолка свисали бороды паутины, колыхавшиеся как живые. Попадались прилепленные к бетону гнезда летучих мышей и еще какие-то гнезда, похожие на осиные, только сложенные из какого-то блестящего вещества. Алиса запустила в гнездо камнем, и просыпалась мелкая железная пыль.

— Это строка, — пояснила Алиса. — В Рыбинске есть строка?

— Есть. Но мало…

— Да у вас там вообще всего мало. Подземки нет? Нет, конечно, какая там у вас подземка. А я не люблю подземку, — рассказывала Алиса. — Мне тут трудно. Я каждый день на поверхность выхожу, подышать.

— А остальные? — спросил я. — Остальные живут в туннелях? Они…

— Это называется метро, — перебила Алиса.

— Почему? — не понял я.

— Не знаю. Просто называется, и все. Метро. Но только в Верхнем Метро никто не живет. Все в глубоком живут. В Нижнем. Оно там.

Алиса указала пальцем вниз.

— Сначала построили Верхнее Метро, — рассказывала она. — Вот это. На нем просто ездили — туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда. А потом решили построить Нижнее. Оно ниже. Совсем ниже. И мало кто знает, как в него попасть. Там живут. Но не все.

— Зачем еще одно метро? — не понял я.

— Вот уж не знаю. Но оно есть. Только там в туннелях не поезда ходили, а еще одна труба проложена. Даже не труба, а такая толстая проволока. У нас был один дядька — потом его голем сожрал, так он говорил, что этой толстой проволокой от расползания стягивали.

— Что стягивали?

— То ли город, то ли землю вообще. Что-то стягивают. Не знаю, может, правда. В той трубе все время электричество есть, там светло.

— А эти? Ну, големы, слизни? Они туда забираются?

— Редко.

Алиса остановилась, стала балансировать на одной ноге, пояснила:

— Загадала — если до пятисот дошагаю — пятьдесят лет проживу.

Она поймала равновесие и двинулась дальше.

— Им там не нравится. Хотя, конечно, свои есть, другие. В основном вся дрянь в Верхнем обитает. И на земле еще, а в глубину не добираются. Да туда ходы вообще мало кто знает. Ты в карты играешь?

— Нет… Как в карты можно играть?

— А ну да, забыла. Ты же праведник из Рыбинска. Я тебя научу. Как дойдем до Южного порта, там Соня будет, он в карты любитель, в прошлый раз все гайки у меня выиграл…

Все гайки выиграл. В Южном порту. Хорошо живут.

— Я тебя научу как, мы его всего обыграем, без штанов домой отправится.

Алиса бодренько шагала по рельсу, я отметил, что чувство равновесия у нее идеальное, даже руками не размахивает.

— Куда этот туннель ведет? — спросил я.

— Кто его знает… — пожала плечами Алиса. — К Цао, наверное. Все дороги ведут к Цао, так раньше еще говорили.

— Что такое Цао? — спросил я.