«Бог, король и дамы!»

Когда гости предстали перед хозяевами, господин де Сен-Жиль сразу понял причину тревоги мэтра. Понял и нахмурился. Конечно, попав под проливной дождь, гости имели вид весьма грустный, если не сказать — жалкий. Их промокшая насквозь, покрытая толстым слоем грязи одежда, слипшиеся волосы представляли такой контраст с роскошным убранством Бретея, что только шпаги и кинжалы позволяли с уверенностью отнести вновь прибывших к дворянскому сословию. Оставалось надеяться, что вновь прибывшие не сочтут такой прием оскорбительным. Тем более, что один из гостей оказался всего лишь ребенком — мальчиком двенадцати-тринадцати лет. Именно он казался наиболее измученным, замерзшим и усталым.

— Добро пожаловать в Бретей, господа, — хозяин был само радушие, но приглашение не возымело должного эффекта, ибо гости продолжали стоять у входа, не проявляя желания присоединиться к празднику. Последнее несколько озадачило шевалье де Бретея, искренне полагавшего, что даже небеса должны ликовать в столь радостный день. Однако, ощутив небольшой толчок в бок, молодой человек вынужден был спуститься с небес на землю и понять, что гостям просто необходимо привести себя в порядок и передохнуть. Господин де Сен-Жиль понял это гораздо раньше и именно он был тем человеком, который легко и ненавязчиво напомнил хозяину о его обязанностях.

— Сейчас вас проводят в ваши комнаты, господа, а когда вы отдохнете и уложите мальчика, я буду иметь честь просить вас присоединиться ко мне. Мы празднуем помолвку, — несколько смущенно присовокупил Огюст.

Вновь прибывшие как-то странно переглянулись, и господин де Сен-Жиль с удивлением увидел, что самый юный из гостей вдруг нахмурился и вскинул голову. Затем, мальчик сделал шаг вперед и резко произнес: «Представьте меня».

Самый старший из путников также вышел вперед:

— Господа, мое имя — шевалье де Броссар. Позвольте вам представить: его сиятельство Жорж-Мишель-Ролан-Готье-Ален де Лоррен граф де Бар и де Лош. Я воспитатель его сиятельства, а эти господа, — де Броссар указал на спутников юного вельможи, — шевалье де Ликур и Ланглере[1], офицеры на службе его сиятельства.

Единственное, что понял шевалье де Бретей из представления, так это то, что мальчик на самом деле уже не мальчик, а вполне взрослый шевалье, которого не стоит отправлять в детскую. Что касается господина де Сен-Жиль, он тотчас начал припоминать к какой ветви многочисленного семейства лотарингцев принадлежит его юный гость и какими неприятностями может грозить этот визит. Ибо отдавал себе отчет, что его молодой друг уже целых два раза умудрился оскорбить надменного отпрыска Лорренов. А еще где-то на задворках памяти у господина де Сен-Жиль мелькнуло воспоминание об имени «Броссар». Но там — в памяти — это имя было связано с блеском и величием королевского двора, а отнюдь не со скромным воспитателем заносчивого мальчишки.

Юный шевалье дулся, его офицеры ежились, то ли от холода, то ли от вполне понятной неловкости, ибо не были истинными придворными, чувствующими себя непринужденно в любой обстановке. Шевалье де Броссар наклонился и начал что-то говорить воспитаннику. Молодой человек пожал плечами.

— Благодарю вас, сударь… шевалье…

— Де Бретей, Жюль-Огюст-Франсуа де Бретей, — с готовностью представился хозяин.

— Угу, — буркнул мальчик. Подобный ответ был ничем иным как прямым оскорблением, и будь один шевалье постарше, а другой менее занятым, дело могло окончиться смертельным поединком. Однако, коль скоро хозяин ничего не заметил, господин де Сен-Жиль решил не вмешиваться. Он искренне надеялся, что отогревшись и отдохнув юный Лоррен вернет себе хорошее расположение духа. Не тут-то было. К величайшему несчастью шевалье Огюст вспомнил о законах гостеприимства и решил лично развлечь гостей светской беседой.

— Бар-сюр-Орнен, это где? — жизнерадостно вопросил хозяин Бретея, не заметив при этом, как шевалье Мишель едва не швырнул кубок с вином. Офицеры юного графа растерянно переглянулись, как будто хозяин сказал нечто вовсе неприличное. Будь это где-либо в другом месте, шевалье де Бретей несомненно получил бы даже не один, а несколько вызовов. Господин де Сен-Жиль только вздохнул, устав подсчитывать число возможных дуэлей.

— Вы направляетесь ко двору, ваше сиятельство? — поспешил вмешаться он, пока участники разговора не успели сказать друг другу еще что-нибудь столь же приятное.

Граф де Бар замялся. Во-первых, шевалье, задавший вопрос со всевозможной учтивостью, годился ему не только в отцы, но и в деды, во-вторых — шевалье де Броссар вновь наклонился к воспитаннику.

— Ну… вообще-то я еду в Сорбонну.

Минутное замешательство сменилось прежней надменностью:

— Я буду учиться со своими кузенами — Анри де Лорреном, Александром де Валуа и принцем Беарнским.

— Вы будете учиться вместе с принцами! — хозяин решил поддержать беседу.

Господин де Сен-Жиль прикрыл глаза.

— Скоро я сам сделаюсь герцогом, — резко произнес мальчик. — Я ведь — Лоррен… а моя мать — урожденная Алансон…

Шевалье де Бретей не заметил, как побледнел юный гость.