Бог, которого люблю

Игорь стал совладельцем самой большой в Америке русской пекарни. Купил дом в Бруклине и квартиру во Флориде. Мы с ним по-прежнему друзья, и когда встречаемся, вспоминаем начало нашей жизни в Америке и тех, кто собирался её покорить. Иногда разговор заходит о духовном, и Игорь говорит мне:

– Я знаю, всё что происходит, ты подстраиваешь под своё видение. Но, думаю, все эти события, которым ты придаёшь столь большое значение и видишь в них присутствие Божье, просто случайные совпадения, и к Богу никакого отношения не имеют. Впрочем, вреда от этого никому нет.

А ведь он был не только свидетелем, но и участником таких «случайных совпадений».

Перед тем, как мне уехать из Союза, Володя попросил достать ему рецепты выпечки разных сортов хлеба. Он мечтал открыть русскую пекарню в Нью-Йорке. И вот то, о чём мечтал Володя, досталось Игорю, который никогда и не думал об этом.

Может быть, за его доброту?

Однажды, например, он позвонил мне и предложил:

– Купи себе дом. Я дам тебе сто тысяч на первый взнос.

В своей жизни никогда ни от кого не слышал подобного предложения.

А может быть, молитва Саши Божьего помогла?

Совсем недавно узнал от него, что перед отъездом из России Игорь заехал за ним, посадил в машину, повёз на Клязьму. Там были его любимые места. Целый день они провели вместе. Игорь расспрашивал Сашу о Христе. А когда расставались, попросил помолиться за него. И Саша помолился за его устройство в Америке…

Несколько раз и я молился за Игоря:

«Господь, приведи его в Свой дом. Я понимаю, что те опоры, которые поддерживают его – деньги, сознание, что достиг чего-то в жизни, – мешают ему видеть Твоё водительство. Я знаю, что человек обращается к Тебе чаще всего, когда теряет эти опоры. Знаю, что это бывает больно. И если ты решишь выбить из-под него эти опоры, прошу тебя, сделай так, чтобы эта боль не была чрезмерной. Ты можешь исцелить любую боль, превратить отчаяние в надежду, ночь в день, поставить на путь вечный».

Я не говорил Игорьку о моей молитве. В какой-то момент почувствовал, он не хочет, чтобы я повторял то, что он уже слышал от меня много раз.

Однажды – это было после его поездки во Францию, где он потратил за две недели тридцать тысяч – он, как бы подводя черту нашим беседам, сказал мне:

– Однозначно – Бог есть. И всё происходит, как Он задумал. Об этом и говорить излишне.

… Игоря с партнёром арестовали накануне Рождества, а через пару дней в газете «Новое Русское слово» появилась статья «Хлебное дело», в которой сообщалось, что «по самому серьёзному пункту обвинения» им грозит 25 лет тюрьмы, хотя и говорилось, «что такой срок не стоит воспринимать серьёзно».

Игоря с партнёром обвиняли в том, что они открыли медицинскую клинику, в которой никогда никого не лечили, а только лишь выписывала счета за лечения, подписанные врачами, и отправляла их в «офис Medicare, который возмещал клинике её мифические расходы».

По словам прокурора, за два года такой работы сумма возмещения достигла трёх миллионов долларов. Чеки же посылались в пекарню, принадлежащую Игорю и его партнёру.

Два судебных процесса в течение пяти лет, год тюрьмы, около двух миллионов долларов, потраченных на судебные расходы, позже, развод с женой и раздел имущества – таким оказалось приземление Игоря.

Сразу же после ареста клиника была закрыта. А вот пе– карню власти не тронули.

Оказалась ли боль от всех этих перепитей для него чрезмерной? Посчитал ли он, что во всё произошедшее с ним было по воле Бога?.. Я у него не спросил.

С одесситом Павлом дружили долгие годы семьями, ходили друг к другу на различные юбилеи. Несколько раз он просил меня дать ему прочесть мою рукопись. Я же всё время отвечал: «Подожди немного, допишу её».

Однажды Павел позвонил:

– Сплоховал я, – как-то виновато сказал он. – Вот врачи рак у меня обнаружили.

Через полтора года он умер. Когда купил русскую газету, рядом с некрологом и фотографией Павла была фотография и некролог Берте, Володиной соседке. Они умерли с разницей в один день. Как же неумолима смерть. Ведь прошло всего лишь немногим более десяти лет, а уже седьмой человек, из тех пятнадцати, кто сидели за столом в день моего приезда в Америку, ушёл из жизни. Тут же вспомнил, что Берте тоже обещал дать рукопись, когда допишу…

Когда переехал из Нью-Йорка в Нью-Джерси, сказал себе: «Вот поработаю три года, а потом соберусь с силами, напишу всё, что задумал». Три года растянулись на шесть лет. Не мог снова начать, несколько раз пробовал, и всё время ловил себя на мысли, что написать правду о своём прошлом – выше моих сил. Пытался изобразить его в обтекаемой форме, даже пропустить некоторые неприятные для меня места. Потратил много времени, но так ничего не получилось.

И вот, фотографии Павлика и Берты в газете с некрологами. Они словно укоряли меня: «Сколько же ты ещё будешь тянуть?..»