Бог не любовь: Как религия все отравляет

Можно только порадоваться, что некоторые из описываемых событий, скорее всего, не происходили на самом деле. Во Второзаконии Моисей распоряжается, чтобы родители забивали своих детей камнями за непослушание (что нарушает по крайней мере одну из заповедей) и без конца произносит фразы, свидетельствующие о душевной болезни («У кого раздавлены ятра или отрезан детородный член, тот не может войти в общество Господне»). В Числах он распекает своих военачальников за то, что во время битвы те оставили в живых слишком много мирного населения:

[…] итак убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте, а всех детей женского пола, которые не познали мужеского ложа, оставьте в живых для себя […]

Это далеко не самое возмутительное подстрекание к геноциду в Ветхом Завете (израильские раввины по сей день серьезно спорят о том, не является ли требование истребить амалекитян завуалированным приказом расправиться с палестинцами), однако в этом отрывке есть привкус плотских удовольствий, слишком однозначно намекающий на то, какая добыча положена воину. По крайней мере, так кажется мне, и так казалось Томасу Пейну, целью которого было не опровергнуть религию как таковую, но очистить деизм от наносной скверны в Священном Писании. Пейн писал, что перед нами «приказ перебить сыновей, перерезать матерей и насиловать дочерей». Его слова оскорбили епископа Лландаффа, одного из видных священников того времени. Бравый валлийский епископ возразил, негодуя, что из контекста вовсе не очевидно, что девушек оставили в живых для греховных утех, а не в качестве бесплатной рабочей силы. С такой придурковатой невинностью было бы грешно спорить, если бы досточтимый отец не выдал своего равнодушия к судьбе мальчиков и их матерей.

Можно прочитать Ветхий Завет от корки до корки, порой отмечая лапидарную строчку («но человек рождается на страдание», сказано в книге Иова, «как искры, чтобы устремляться вверх») или изящный стих, но повсюду наталкиваясь на одни и те же проблемы. Люди доживают до фантастического возраста, не переставая производить детей. Ничем не примечательные личности идут в рукопашную или затевают споры с богом и его посланниками, ставя под сомнение не только божественное всемогущество, но и божественный здравый смысл. Кровь невинно убиенных хлещет нескончаемой рекой. Более того, все происходящее носит удушливо местечковый характер. Ни это провинциальное племя, ни его божок не имеют ни малейшего представления о том, что мир не ограничивается пустыней, овцами, волами и насущными потребностями кочевого образа жизни. Поведение племени еще можно понять, но как быть с его всевышним поводырем и тираном? Кто кого создал по образу и подобию своему?

Глава восьмая «Новый» Завет почище «Ветхого»

Перечитывать Ветхий Завет порой утомительно, но всегда полезно, ведь именно там появляются первые зловещие предвестья. Авраам (еще один праотец всего монотеизма) готов принести в жертву своего первенца, и ходят слухи, что «Дева во чреве приимет и родит Сына». Постепенно два мифа начинают сливаться в один. При чтении Нового Завета необходимо помнить об этом. Если открыть любое из четырех Евангелий на произвольной странице, очень скоро выяснится, что то или иное действие или высказывание, приписываемое Иисусу, имело своей целью исполнить древнее пророчество. (В Евангелии от Матфея, глава 21, стих 4, о прибытии Иисуса в Иерусалим верхом на ослике говорится следующее:

«Все же сие было, да сбудется реченное через пророка».

Относится это, по-видимому, к Захарии 9:9, где написано, что Мессия приедет верхом на осле. Евреи до сих пор ждут этого события, а христиане утверждают, что оно уже состоялось.) Если такое целенаправленное исполнение предсказаний кажется вам несколько странным, я с вами охотно соглашусь. Эта странность неизбежна, поскольку, подобно Ветхому Завету, «Новый» представляет собой сборник басен, состряпанный кое-как через много лет после описываемых событий и полный импровизированных попыток связать болтающиеся концы. Для краткости я в очередной раз обращусь за помощью к более талантливому автору. Вот неопровержимый вердикт Генри Менкена из «Трактата о богах»:

Правда же в том, что Новый Завет, каким мы его знаем, представляет собой винегрет из более или менее разрозненных текстов. Некоторые из них, вероятно, заслуживают доверия, но есть и откровенные апокрифы, причем и те, и другие содержат явные следы позднейшей правки.