Бог не любовь: Как религия все отравляет

Подозрение, что стихийные бедствия насылаются в наказание, полезно еще и тем, что оставляет широкий простор для интерпретаций. После Нового Орлеана, пораженного гибельным сочетанием застройки ниже уровня моря и равнодушия администрации Буша-младшего, я узнал от видного израильского раввина, что наводнение было наказанием за эвакуацию еврейских поселений из Сектора Газа. От мэра Нового Орлеана (который не слишком блистал при исполнении своих служебных обязанностей) я узнал, что оно было божьей карой за вторжение в Ирак. Выбирайте грех на свой вкус: именно так поступили «преподобные» Пэт Робертсон и Джерри Фолвелл после разрушения Всемирного торгового центра. В тот раз причину следовало искать в том, что Америка смирилась с гомосексуализмом и абортами. (Некоторые древние египтяне верили, что содомия вызывает землетрясения. Предвижу массовое возрождение таких взглядов, как только разлом Сан-Андреас в следующий раз вздрогнет под гоморрой по имени Сан-Франциско.) Когда развеялся дым на месте трагедии 11 сентября, оказалось, что из обломков торчат два куска искореженной арматуры в форме креста, и многие принялись гадать, что бы это значило. Учитывая, что поперечные перекладины всегда использовались в строительстве, было бы удивительно, если бы среди обломков не оказалось ни одного креста. Я, признаюсь, поразился бы, сложись обломки в звезду Давида или в звезду с полумесяцем, но такого пока не наблюдалось — даже там, где это впечатлило бы местное население. И потом, не стоит забывать, что чудеса, как нам говорят, случаются по велению всемогущего, всеведущего и вездесущего бога. Странно, что такой бог не смог устроить ничего пограндиознее.

В итоге все эти «доказательства» веры выставляют веру еще более слабой, чем она была бы сама по себе, безо всякой поддержки. Что безосновательно утверждается, бездоказательно и отвергается. Это особенно верно, когда «свидетельства» шиты жирными белыми нитками чьих-то интересов.

«Обращение к авторитету» — слабейший из аргументов. Он слаб, когда ссылаются на других («Писание говорит»), и еще слабей, когда говорящий ссылается на себя самого. Это подтвердит любой ребенок, слышавший от родителей: «Потому что я так сказал» (и любой родитель, ловивший себя на том, что невольно повторяет слова, которые сам когда-то находил крайне неубедительными). И все же требуется определенный «прыжок» иного рода, чтобы дойти до мысли, что вся религия придумана обыкновенными млекопитающими и не скрывает в себе никаких загадок. Неужели за ширмой волшебника Страны Оз действительно нет ничего, кроме блефа? Я всегда остро ощущал вес истории и культуры и потому не перестаю задавать себе этот вопрос. Неужели все это было зря — и титанические усилия богословов и книжников, и нечеловеческие старания художников, архитекторов, музыкантов отразить величие бога в чем-нибудь долговечном и прекрасном?

Вовсе нет. Мне не важно, сколько человек писало поэмы Гомера, и был ли Шекспир тайным католиком или тайным агностиком. Мой мир не рухнет, если в конце концов выяснится, что автором величайших трагедий, комедий и произведений о любви и морали все-таки был граф Оксфордский, хотя должен признать: мне важно единое авторство, и не хотелось бы, чтобы Шекспиром оказался Фрэнсис Бэкон. Как учитель нравственности, Шекспир гораздо выше Талмуда, Корана или любого другого рассказа о жутких сварах племен железного века. Но изучение религии приносит огромную пользу и нередко позволяет стоять на плечах выдающихся писателей и мыслителей, которые, безусловно, превосходили тебя в интеллекте, а иногда и в нравственности. Многие из них в свое время сбрасывали оковы идолопоклонства; многие даже рисковали жизнью, споря с единоверцами. Однако настало время, когда даже пигмей вроде меня, пользуясь плодами чужих трудов, знает больше, чем знали они, и видит, что оковы религии давно пора разорвать раз и навсегда. Текстология, археология, физика и молекулярная биология общими усилиями не только доказали лживость и человеческое авторство религиозных мифов, но и предложили более точное, более просвещенное понимание мира. Утрату веры могут компенсировать новые чудеса, гораздо более удивительные, и погружение в волшебные произведения Гомера, Шекспира, Мильтона, Толстого, Пруста. Их авторство тоже принадлежит человеку (хотя, бывает, слушаешь Моцарта и начинаешь сомневаться). Говорю это, как человек, переживший болезненный кризис и утрату собственной светской религии.