Бог не оставит тебя

Когда жена видит мужа, с другого конца земли везущего ей цветы в подарок, разве она не растрогается, разве не скажет: «Дай я тебя расцелую! Сколько же ты мучился ради меня!»? А муж отвечает: «Что бы я ни сделал, этого всё равно будет недостаточно. Хоть на край света пойду ради тебя, этого тоже будет мало. Ты заслуживаешь большего! Я так тебя люблю, что готов сделать для тебя всё…»

Вот таковы и отношения святых с Богом. Ради их подвигов Бог дарит им Свои объятия. Как жена мужу, так и Господь говорит этой душе:

— Иди, дай Мне обнять тебя, позволь Мне подать тебе Свои дары и благодать.

Ты молишься и подвизаешься, и Господь говорит:

— Ты Меня увидишь!

Ты спрашиваешь:

— Но как же это будет?

— А как этому не быть? Ты ради Меня завариваешь рыбью кость и считаешь ее едой, столько всего ради Меня делаешь, — Я ли не буду благодарен тебе и не выкажу Свою любовь? Я ведь великодушнее и богаче тебя! Это невозможно, чтобы ты что-нибудь делал ради Меня, а Я бы тебе не ответил.

Бог трогается, видя души, делающие что-нибудь ради Него. Тогда как мы, неправильно воспринимающие всё, думаем, будто подвизаться — это что-то мучительное. И говорим себе: «Ну зачем мне поститься, зачем вообще делать что-нибудь?» Да не делай ничего, если не хочешь, просто Бог видит тебя и скорбит.

Это как если бы жена услышала, что муж говорит про себя: «Ну куда мне сейчас идти искать для нее цветы и нести ей!..»

Жена говорит себе: «Да лучше вообще ничего мне не неси! Не могу я слышать такого оскорбления, что я так мало для тебя значу».

Это случается и в наших отношениях с Богом — мы должны быть преисполненными любви, а не отбывать какую-то повинность: «Надо поститься». Что значит «надо»? Если у тебя нет такого чувства, что ты делаешь это ради кого-то, тем более ради Христа, то зачем нам тогда поститься? Тогда надо есть. Будем есть, наслаждаться, чтобы треснуть от еды! Будем приятно проводить время. Если Христа не существует, то зачем нам поститься — чтобы говорить, будто мы обладаем самоконтролем? Как акробат, у всех на виду идущий по натянутому канату, и нам так же хвалиться, что умеем контролировать свою волю? Но есть ли в этом какой-нибудь смысл?

Пост — это способ, каким мы связываем себя с Тем, Кого любим, — со Христом. Но поскольку мы забываем об этом, то опускаемся до уровня исполнения долга и говорим, что наши христианские обязанности — это то-то, то-то и то-то. И когда это слышит какой-нибудь ребенок или молодой человек, то он говорит себе: «Да оставьте вы меня в покое с вашими обязанностями!» А что это такое? Это нормальная реакция на неправильное воспитание или учение. Мы же, напротив, должны показать, что существует Христос, для Которого мы делаем всё. Ты прежде всего полюби Его, а потом увидишь, что эта борьба станет для тебя легкой.

Это всё равно как если я скажу тебе, чтобы ты совершал какие-нибудь подвиги ради девушки, которую ты вообще не знаешь. Ты совершенно справедливо спросишь меня:

— А зачем мне что-нибудь делать ради того, кого я не знаю?

Но когда вопрос встает не о какой-нибудь незнакомой девушке, а именно о той, на которой ты хочешь жениться, или о твоей супруге, твоей любви, тогда всё кардинально меняется — тебе всё кажется таким легким и естественным. И ты уже воспринимаешь это как само собой разумеющееся и должное — прилагать труд и чем-то жертвовать.

Так было и со старцем Тихоном, который, когда служил, видел ангелов, и служба его сильно затягивалась, потому что он переносился в небесное пространство. А другой подвижник почил, и у него в келье всего-то и нашлось, что несколько мелких вещиц да кувшин, в котором у него хранилась вода. Еще в ящичке стола нашли 50 драхм, которые кто-то оставил ему на помин души. И как ему их оставили, так их и нашли после его смерти — он к ним вообще не прикоснулся, хотя жил крайне бедно, питался одними сухарями. Это было всем его имуществом.

Вот это и есть аскетическая жизнь, вот эти люди и попадут в рай. Но мы с тобой ведь тоже уповаем попасть к ним. Только как же мы уместимся рядом с ними? И какой стыд испытаем в раю в соседстве с ними, в присутствии этих святых людей, которые так подвизались?

А когда умрем мы, что найдут после нас дома? Еду, которой хватило бы на то, чтобы накормить целый город? Не говоря уже о наших вещах, одежде и всем прочем… У нас ведь просто нет недостатка ни в чем. Мы — христиане последних времен, христиане комфорта.

Когда рукополагали во священство старцев Ефрема Аризонского и Харалампия, их настоятель, старец Иосиф Исихаст сказал им, чтобы они, как только служба кончится и священник произнесет: «Молитвами святых отец наших…» — сразу же шли в свою каливу. Чтобы не оставались в храме. Услышав это, старец Арсений спросил у старца Иосифа, как же он собирается выгонять тех, кто сегодня рукополагается, и кто после службы останется принимать поздравления?

— Ничего страшного! Мы останемся принимать поздравления. А им довольно Божией благодати, не надо им сейчас слушать еще и похвал.