Бог не проходит мимо

Алена, не в силах больше слушать, вышла во двор. Там, разложив под деревом кукол, играли девочки, младшие дочки отца Андрея и Вероники. Увидев тетю, девочки сказали почти хором: «А у нас братики родились».

Алена вернулась в дом, еле сдерживая слезы. Вошла в комнату, забрала ребенка кормить. Молока почти не было, голодный малыш сосал грудь что было силы, но насытиться не мог. Смотрел на нее словно с укоризной, затем с еще большим усилием принимался сосать. У Алены нестерпимо болела грудь. Вскоре эта мука стала почти непрерывной. Уставший от голода ребенок безутешно кричал. Алена плакала вместе с ним, глаза у нее были постоянно красными от слез.

Заходила Антонина Семеновна, осматривала Алену, мазала грудь мазью, говорила, что не у всех женщин молоко быстро приходит. Дали смесь, малыш заснул. Через день ребенок кричал почти непрерывно, молока у Алены по-прежнему не было, а от смеси у малыша разболелся живот.

Вошла Вероника.

— Ален, дай мне его. У меня столько молока за один день пришло!

Заплаканная Алена неуверенно протянула сына Веронике. Та привычным движением приложила ребенка к груди, малыш сразу же жадно присосался.

— Заморила ты его, мать, голодом, смотри, как жадно ест.

Алена смотрела на Веронику. Полная, круглолицая. Черные волосы небрежно убраны в хвост, большая белая грудь, и ее мальчик у нее на руках.

«Нет, я не смогу оставить ребенка, не смогу расстаться со своей крохой», — думала Алена, глядя, как Вероника кормит ее сына.

«Я уеду в Москву к своим родителям. У отца связи, он что-нибудь придумает, он заявит в ФСБ, да и не станут бандиты искать меня в столице, — утешала она себя. — Руслана найдут и арестуют, его обязательно должны арестовать. Его уже ищут, не зря он прятал меня в горах».

Но она знала точно, что Султан пойдет до конца, и, пока он жив и на свободе, он будет искать Алену. И если найдет, то убьет, а ребенка отдаст своим родственникам. У Руслана много родственников. По их традициям ребенок принадлежит родственникам отца, принадлежит его тейпу. Султан — человек принципа и никогда не останавливается, даже если проигрывает.

Ее родители не знали о рождении внука. Слишком опасно сообщать родителям, что она родила, что она жива и здорова. Бандиты наверняка слушают все их телефоны. Еще опаснее просить забрать ее отсюда: те, кто ее ищет, сразу нагрянут. К тому же она может очень сильно подвести Андрея, который ради нее и ребенка пошел на такой риск, а у него маленькие дети. Более безопасный способ связаться с ними — по интернету, пожалуй, даже самый безопасный, но где гарантия, что люди Султана не следят за ее родителями.

Доехать до Москвы самой вообще не представляется возможным. Ее выследят в поезде или в самолете, к тому же для самолета у нее нет паспорта. А до Москвы почти две тысячи километров. Просить отца Сергия в Москве связаться с ее родителями не по телефону тоже опасно.

Алена была запугана до крайности и не желала идти на малейший риск. Она все больше понимала, что попала в безвыходную ситуацию. То есть выход был один — оставить ребенка, хотя бы на время, пока Султан разгуливает на свободе и идет по ее следу. Найти он сможет их только двоих. От этой мысли у Алены разрывалось сердце. Она не знала, что ей делать. До родов ее план казался ей гениальным, но теперь, когда она родила и в ней проснулись материнские чувства, расставание с сыном было невыносимым. Все остальные варианты оказывались несостоятельными.

Вероника кормила сразу двух малышей. Алена не могла смотреть на это без боли.

Через пару дней к ней пришел отец Андрей.

— Все сидишь, грустишь? Мне Вероника сказал, что ты все время плачешь.

— Да нет, я не плачу, — ответила Алена как можно спокойнее.

— Завтра Успение, — сказал в задумчивости отец Андрей. — Понимаешь, я не знаю, правильно ли мы поступаем.

— Я поняла, — сказала Алена и отвернулась к окну, чтобы скрыть нахлынувшие слезы.

— Прихожане спрашивают, да и родственники у нас, мы уже должны объявить, что Ника родила двойню. Или как? Последнее решение за тобой, мы не можем на тебя давить. Ну хочешь, мы скажем, что нашли подкидыша. Хочешь?

— Андрей, давай подождем. А с подкидышем вам никто не поверит.

— Алена, мы не можем ждать, надо решать, мы не можем до бесконечности прятать детей и отмалчиваться. Уже неделя прошла, да и опасно тянуть, ты сама говоришь, что тебя ищут.

— А вдруг уже не ищут? — в исступлении воскликнула Алена. — Может, Султана уже арестовали? Узнай, прошу тебя.

— Я пока ничего не слышал.

— А как ты можешь слышать, если телевизор не включал за это время ни разу, — перебила его Алена, — раздобудь информацию про Султана. Если его арестовали, это все меняет. Для меня опасен только он.

— А родственники? Ты сама говорила, что по их традициям ребенок принадлежит им?

— Родственники думают, что Султан меня убил. Да и не будут они гоняться за каким-то ребенком. Вот если бы сам Султан привез им его, тогда они растили бы его и никому не отдали.

— Я понимаю, тебе тяжело, давай не будем торопиться, подумаем еще.