Бог не проходит мимо

— Наверное, устал, — ответил Ахмет, потупив взор.

— Ты что-то недоговариваешь, меня невозможно обмануть, — тихо произнес Султан, хитро прищурив кошачьи глаза, глядя на Ахмета так, будто пытался разглядеть его душу.

Ахмет еще больше потупился, он не мог противостоять психологической атаке своего господина.

В этот момент в помещение тихо вошла Алена, неся поднос с фруктами и кувшин лимонной воды. То, что произошло в следующую минуту, было столь молниеносно и ошеломительно, что многие сидящие за столом даже не поняли, что, собственно, случилось. Алена на минуту задержалась за спиной Султана, и именно это стало решающим в жизни Ахмета.

— Я прочитал книгу, которая была у того журналиста, Новый Завет называется, — ответил Ахмет.

Лицо Султана мгновенно перекосилось от ярости, глаза налились кровью и ненавистью, как у разъяренного быка.

— Ты прочитал Инжил?! — в бешенстве заорал Султан. — И что ты там вычитал, в этой поганой кафирской книге?

— То, что Иса, оказывается, Сын Божий, Спаситель людей, и Бог, оказывается, может общаться с людьми… — Ахмет недоговорил.

— Сволочь, собака! — Султан выхватил пистолет и выстрелил, но в эту секунду Алена, стоявшая сзади, бросила поднос на руку Султана.

Пуля прошила стол, разбив блюдо с мясным соусом, фрукты разлетелись по всей комнате, а Султан оказался облитым лимонной водой. Он мгновенно забыл про Ахмета, вскочил и, как разъяренный зверь, бросился на Алену, выкрикивая нечленораздельные ругательства, ударил ее с размаху несколько раз по лицу и, схватив за плечи, швырнул в другой угол комнаты.

— Как ты посмела, женщина, вмешиваться в мужские дела! Вон отсюда, и чтобы я тебя больше не видел!

Вечером Алена лежала на своей кровати, отвернувшись лицом к стенке и поджав под живот ноги. На левой скуле вздулся большой фиолетовый синяк. Слезы давно высохли, в душе осталась одна пустота — ни мыслей, ни эмоций, не было ничего.

Только что вернулась Насира, она уже знала, что произошло с Аленой, и в душе радовалась, что той наконец влетело, ведь Алену она больше всех девушек ненавидела за то, что ее постоянно вызывал их господин. У нее было прекрасное настроение, и она напевала какую-то песню на чеченском языке. Но Насира еще не знала, какое счастье ее ждет сегодня и что именно сегодня ночью она исполнит свое женское предназначение, о чем мечтала все время, что находилась в лагере.

Около полуночи дверь отворилась без стука: запираться в лагере было запрещено. На пороге появился сыто ухмылявшийся Казбек.

— Дядя? — вскрикнула испугавшаяся Насира.

— Тебя Султан зовет, — произнес Казбек, омерзительно хихикая и потирая руки.

Насира поспешно вскочила и последовала за дядей.

Алена поднялась и посмотрела в темное окно на удалявшиеся фигуры.

Острая боль пронзила ее душу. Она мгновенно забыла о том, что Руслан пару часов назад ее избил, то, что произошло сейчас, было сильнее и страшнее любых побоев. Может быть, если бы она воспитывалась в той среде, что Насира, она восприняла бы подобное нормально, ведь мужчина имеет право делать то, что считает нужным. Но она расценила это исключительно как предательство и измену со стороны человека, которого безумно любила и которому отдалась всецело.

Ком подкатил к горлу, ей хотелось рыдать от обиды и досады, спазмы буквально душили ее, словно ледяные невидимые пальцы сжимали горло, не давая дышать. Утром Насира так и не появилась. Не пришла она и на следующий день. Алена все это время не выходила из домика, сказавшись больной. Весть о том, что она прогневала Султана, уже разнеслась по всему лагерю.

На третий день появилась Насира. Лицо ее сияло от счастья, черные глаза блестели лихорадочным огнем, алые губы заметно припухли и словно горели, в руках она держала сверток. Алена, лежавшая на кровати, отвернулась к стенке, чтобы не видеть ее.

— Посмотри сюда, что я принесла, — восторженно произнесла Насира, разворачивая сверток. Алена невольно обернулась.

Свертком оказалась простыня — грязная простыня, на которой отчетливо были видны несколько бурых пятен от крови. Алена все поняла, ее затошнило от отвращения и злобы. Первая мысль была вскочить и вцепиться этой нахалке в волосы, но сил на подобное просто не нашлось. Она была раздавлена и уничтожена.

— Я отдала ему свою невинность, — гордо произнесла Насира, потрясая грязной простыней. — Он захотел ее взять, и я с радостью отдала ее ему! Потом он спросил, какой подарок я хочу, и я сказала, что лучший подарок будет, если он отдаст мне вот эту простыню.

И она закружилась в танце по крошечной комнате, прижимая материю к лицу так, будто ласкала ее, и напевая что-то на своем языке. Алена схватила со стола стакан и запустила им в Насиру. Ловкая и гибкая, как кошка, девушка увернулась, стеклянный стакан попал в стену и вдребезги разлетелся. Насира зашлась бешеным хохотом и повалилась на свою кровать, все так же прижимая к лицу и груди мятую простынь.